Утвержден на заседании президиума
Ленинградского окружного военного суда от 18 июля 2014 г.
ОБЗОР
АПЕЛЛЯЦОННО-КАССАЦИОННОЙ ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ ГРАЖДАНСКИХ ДЕЛ ПО ИСКАМ И ЗАЯВЛЕНИЯМ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ ОБ ОСПАРИВАНИИ ДЕЙСТВИЙ И РЕШЕНИЙ ОРГАНОВ ВОЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ И ВОИНСКИХ ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ ЗА I ПОЛУГОДИЕ 2014 ГОДА.
(Извлечение)
ВОПРОСЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ ЖИЛЫМИ ПОМЕЩЕНИЯМИ.
Признание военнослужащих нуждающимися в жилых помещениях для постоянного проживания не лишает их права на получение и пользование служебными жилыми помещениями.
Уведомлением заместителя начальника ФГКУ «Западное региональное управление жилищного обеспечения» Министерства обороны РФ К. исключен из списка на предоставление служебных жилых помещений в связи с отсутствием документов, подтверждающих назначение его на воинскую должность, и включением его в реестр военнослужащих, принятых на учет нуждающихся в жилых помещениях в избранном месте жительства – г. Санкт-Петербург.
В заявлении в суд К. просил признать данное решение незаконным, обязать руководителя ЗРУЖО отменить его и восстановить заявителя в списках нуждающихся в получении служебных жилых помещений.
Решением Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда в удовлетворении заявления отказано. На основе анализа п. 1 ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» суд пришел к выводу, что заявитель, заключивший контракт о прохождении военной службы 1 августа 1999 года, относится к категории военнослужащих, обеспечиваемых на весь период военной службы служебным жилым помещением. В связи с сокращением занимаемой заявителем воинской должности, зачислением его в распоряжение он был включен в реестр военнослужащих, принятых на учет нуждающихся в жилых помещениях для постоянного проживания. При этом нахождение военнослужащего одновременно на учете нуждающихся в получении жилых помещений для постоянного проживания и на учете для предоставления служебных жилых помещений действующим законодательством не предусмотрено.
Кроме того, суд отметил, что оспариваемым решением затрагивается право заявителя на получение денежной компенсации за наем (поднаем) жилого помещения. Вместе с тем, согласно п. 3 ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих», а также п. 11 Инструкции о мерах по реализации в Вооруженных Силах Российской Федерации постановления Правительства Российской Федерации от 31 декабря 2004 г. №909 (приложение № 2 к приказу Минобороны РФ от 16 июня 2005 года № 235) выплата названной компенсации производится военнослужащим, не обеспеченным не только служебным жилым помещением, но и жильем для постоянного проживания. В связи с этим для ее получения военнослужащему не обязательно находиться на учете нуждающихся в получении служебных жилых помещений. При этом, в силу п.п. 12 и 14 Инструкции, назначение и выплата компенсации отнесены к компетенции иных должностных лиц.
Отменяя решение, Ленинградский окружной военный суд пришел к следующим выводам.
По смыслу п. 1 ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» и изданных в ее развитие подзаконных нормативных актов, военнослужащим - гражданам, проходящим военную службу по контракту, и совместно проживающим с ними членам их семей гарантированно право на предоставление не позднее трехмесячного срока со дня прибытия на новое место военной службы служебных жилых помещений по нормам и в порядке, которые предусмотрены федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, с учетом права на дополнительную жилую площадь.
Из материалов дела усматривается, что эта гарантия в отношении заявителя длительное время не исполняется. С момента назначения его на воинскую должность в связи с окончанием военно-учебного заведения в 2004 году служебным жилым помещением он обеспечен не был, хотя состоял на соответствующем учете.
Приказом Главнокомандующего Военно-Морского Флота от 27 марта 2009 года заявитель в связи с сокращением занимаемой им должности зачислен в распоряжение и до настоящего времени проходит военную службу без назначения на воинскую должность.
13 июня 2013 года заместитель начальника ЗРУЖО в целях актуализации данных учета предложил заявителю представить документы, перечисленные в п. 2 Инструкции о предоставлении военнослужащим – гражданам Российской Федерации, проходящим военную службу по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации служебных жилых помещений, утвержденной приказом министра обороны РФ от 30 сентября 2010 года № 1280.
По получению от заявителя этих документов решением должностного лица К. исключен из списка на предоставление служебных жилых помещений. В качестве оснований утраты заявителем права на обеспечение служебным жилым помещением было указано на отсутствие документов, подтверждающих назначение заявителя на воинскую должность и включение его в реестр военнослужащих, принятых на учет нуждающихся в жилых помещениях в избранном месте жительства – г. Санкт-Петербург
Именно эти обстоятельства, связанные с утратой указанного права, подлежали проверке и оценке судом первой инстанции при разрешении заявления. Вместо этого суд, признав оспариваемое решение должностного лица соответствующим требованиям закона, оценивал возможность нахождения заявителя одновременно на двух учетах нуждающихся в получении жилых помещений по договору социального найма и служебных жилых помещений, а также его право на получение денежной компенсации за поднаем жилых помещений.
Таким образом, суд неправильно определил обстоятельства, подлежащие доказыванию по делу, и неправильно применил материальный закон к спорным правоотношениям, что повлекло отмену решения.
Принимая по делу новое решение, окружной военный суд исходил из того, что установленная п. 1 ст.15 названного Федерального закона гарантия обеспечения служебным жилым помещением поименованных в ней категорий военнослужащих не зависит от обстоятельств прохождения военной службы военнослужащим на воинской должности либо зачисления его в распоряжение. В связи с этим указание в уведомлении ЗРУЖО о том, что К. утратил право на получение служебного жилого помещения по причине зачисления в распоряжение и не представил документы, подтверждающие назначение его на воинскую должность, не может быть признано законным.
Не давал оснований должностному лицу для признания заявителя утратившим право на получение служебного жилого помещения и факт включения его в реестр военнослужащих, принятых на учет нуждающихся в жилых помещениях в избранном месте жительства.
Порядок обеспечения жилыми помещениями для постоянного проживания военнослужащих, к категории которых относится заявитель, предусмотрен абзацем двенадцатым п. 1 ст. 15 названного Федерального закона, а также изданными в развитие этой нормы Правилами признания нуждающимися в жилых помещениях военнослужащих - граждан Российской Федерации, обеспечиваемых на весь срок военной службы служебными жилыми помещениями и Правилами предоставления военнослужащим - гражданам Российской Федерации, обеспечиваемым на весь срок военной службы служебными жилыми помещениями, жилых помещений в собственность бесплатно, утвержденными постановлением Правительства РФ от 29 июня 2011г. №512.
Исходя из содержания этой нормы закона и подзаконных нормативных актов, право на обеспечение жилым помещением по договору социального найма либо в собственность бесплатно в отношении этой категории лиц возникает при достижении ими общей продолжительности военной службы свыше 20 лет либо при увольнении их с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, по состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиям при общей продолжительности военной службы 10 лет и более.
При этом факт признания этих лиц нуждающимися в жилых помещениях для постоянного проживания не влечет утрату ими права на получение и пользование служебными жилыми помещениями. Напротив, даже после получения такими военнослужащими жилых помещений по договору социального найма либо в собственность бесплатно по избранному ими месту жительства, не совпадающему с местом прохождения военной службы, они сохраняют право на получение и пользование служебными жилыми помещениями по месту прохождения военной службы.
Не предусмотрена возможность исключения военнослужащего из списка на предоставление служебного жилого помещения по этому основанию и Инструкцией о предоставлении военнослужащим – гражданам Российской Федерации, проходящим военную службу по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации служебных жилых помещений.
Согласно п. 5 названной Инструкции военнослужащие, предоставившие в структурное подразделение уполномоченного органа заявление и документы, указанные в пункте 2 Инструкции, включаются в список на предоставление служебных жилых помещений и обеспечиваются служебными жилыми помещениями в порядке очередности исходя из даты подачи (отправки по почте) заявления и документов.
Решение о включении военнослужащего в список на предоставление служебных жилых помещений принимается структурным подразделением уполномоченного органа не позднее чем через десять рабочих дней со дня получения заявления и документов, указанных в пункте 2 настоящей Инструкции, о чем военнослужащему направляется уведомление по рекомендуемому образцу согласно приложению №3 к настоящей Инструкции. Порядок и условия исключения военнослужащих из указанного списка Инструкцией не оговорены.
Таким образом, положения Инструкции, на которые имеется ссылка в оспариваемом уведомлении, не давали оснований должностному лицу для исключения К. из списка на предоставление служебного жилого помещения по изложенным в этом документе основаниям.
Помимо этого, судебная коллегия также учитывала, что в материалах дела отсутствовали доказательства, подтверждающие отнесение заявителя, имеющего выслугу на военной службе менее 20 лет, к числу лиц, подлежащих увольнению с военной службы. Решение об увольнении заявителя с военной службы до настоящего времени не принято. Напротив, из сообщения помощника главнокомандующего ВМФ от 15 января 2014 года следует, что К. представлен к назначению на воинскую должность.
Отменив решение вследствие неправильного применения норм материального права, Ленинградский окружной военный суд принял новое решение об отмене оспариваемого уведомления и восстановлении заявителя в списке на предоставление служебных жилых помещений.
Добровольный выезд военнослужащего из жилого помещения по договору социального найма по месту военной службы не порождает у командования обязанности по обеспечению его служебным жилым помещением в том же населенном пункте.
Решением жилищной комиссии воинской части З. отказано в принятии на учет нуждающихся в служебном жилом помещении на том основании, что он в качестве члена семьи военнослужащего был обеспечен жилым помещением по договору социального найма в Санкт-Петербурге, в 2013 году добровольно выехал из него, не представил документы, подтверждающие право состоять на жилищном учете.
В уточненном заявлении в суд З. просил: признать указанное решение незаконным и отменить его; обязать командира и жилищную комиссию воинской части повторно рассмотреть вопрос о принятии его и члена семьи на учет нуждающихся в получении служебного жилого помещения; рассмотреть вопрос о регистрации его и члена семьи по адресу воинской части.
Удовлетворяя требования заявителя, гарнизонный военный суд исходил из того, что в жилом помещении по договору социального найма в Санкт-Петербурге он был обеспечен общей площадью менее учетной нормы и поэтому имеет право состоять на учете нуждающихся в служебном жилом помещении в соответствии со статьей 51 ЖК РФ. На момент обращения в жилищную комиссию он не был обеспечен жилым помещением.
Ленинградский окружной военный суд отменил решение по следующим основаниям.
Согласно абзацу 2 пункта 1 статьи 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, и совместно проживающим с ними членам их семей предоставляются не позднее трехмесячного срока со дня прибытия на новое место военной службы служебные жилые помещения по нормам и в порядке, которые предусмотрены федеральными законами и иными нормативными правовыми актами РФ. Служебные жилые помещения предоставляются в населенных пунктах, в которых располагаются воинские части, а при отсутствии такой возможности -в других близлежащих населенных пунктах.
Из содержания данной правовой нормы следует, что, принимая на себя обязательство по предоставлению военнослужащим на новом месте военной службы служебных жилых помещений в определенный срок, государство преследует цель создания надлежащих социально-бытовых условий, обеспечивающих эффективное выполнение военнослужащими конституционно значимой функции в области обороны и безопасности страны и обязанностей военной службы.
В отношении заявителя это обязательство было выполнено государством в полном объеме.
Как следует из материалов дела, в 2002 году заявитель в качестве члена семьи военнослужащего был принят на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий. Решением жилищной комиссии воинской части внутренних войск отцу З. на семью, включая заявителя и его супругу, дополнительно к имеющейся комнате в коммунальной квартире была распределена отдельная двухкомнатная квартира в Санкт-Петербурге.
Таким образом, по месту военной службы З., проходящий ее по контракту в Санкт-Петербурге в воинской части внутренних войск, был обеспечен жилым помещением по договору социального найма в порядке улучшения жилищных условий в качестве члена семьи военнослужащего. В связи с этим у заявителя не имелось правовых оснований требовать от командования обеспечения служебным жилым помещением, поскольку в соответствии с частью 2 статьи 99 ЖК РФ таким правом обладают граждане, не обеспеченные жилыми помещениями в соответствующем населенном пункте.
Не возникли эти основания и после выезда З. из предоставленного ему жилого помещения, поскольку он не был обусловлен изменением места военной службы, носил исключительно добровольный характер и свидетельствовал об отказе в одностороннем порядке от прав и обязанностей по договору социального найма. Никаких доказательств о наличии объективных препятствий для проживания в жилом помещении по данному договору З. в заявлении в суд и в судебном заседании не привел
Принимая во внимание мотивы прекращения заявителем права пользования жилым помещением, окружной военный суд на основании части 1 статьи 10 ГК РФ расценил его действия как злоупотребление правом, поскольку они были направлены на создание искусственных условий, при которых у государства возникает формальное обязательство по обеспечению его служебным жилым помещением в том же населенном пункте, в котором это обязательство уже было исполнено ранее.
Исходя из того, что приведенные обстоятельства указывали на отсутствие у заявителя права на служебное жилое помещение, достаточных оснований для вывода о незаконности решения об отказе в принятии его на учет у суда первой инстанции не имелось.
Кроме того, суд не принял во внимание, что право на служебное жилое помещение возникает у граждан по основаниям, отличным от перечисленных в части 1 статьи 51 ЖК РФ, на которую он ссылался в решении. Согласно части 2 статьи 99 ЖК РФ указанное право предоставляется лишь гражданам, не обеспеченным в соответствующем населенном пункте жилым помещением. Следовательно, оно не распространяется на военнослужащих, обеспеченных жильем по месту прохождения военной службы независимо от размера занимаемой общей площади.
Не предусматривается такое основание и Федеральным законом «О статусе военнослужащих». Анализируя правовое содержание пункта 1 статьи 15 закона во взаимосвязи с частью 2 статьи 99 ЖК РФ, следует полагать, что применительно к данному делу право на служебное жилое помещение возникло бы у З. в случае перемещения к новому месту службы в другой населенный пункт, в котором он не обеспечен жилым помещением.
Поскольку заявитель продолжает проходить военную службу во внутренних войсках МВД РФ в Санкт-Петербурге, действие приведенных норм на него не распространяется. В связи с односторонним отказом З. от пользования жилым помещением и добровольным выездом из него при отсутствии объективных препятствий для проживания, его нельзя отнести к категории военнослужащих, не обеспеченных по месту службы жилым помещением, в силу формальности этого условия, возникшего по воле самого заявителя.
Вопреки доводам суда, изложенным в решении, предусмотренное федеральным законом обязательство государства по обеспечению военнослужащих служебными жилыми помещениями возникает из объективных обстоятельств, связанных с прохождением военной службы, но не из действий самих военнослужащих. Эти обстоятельства суд не учел и удовлетворил требование заявителя исходя из его поведения и субъективного представления о наличии оспариваемого права.
Так как суд первой инстанции неправильно применил нормы материального права, регулирующие условия обеспечения военнослужащих служебными жилыми помещениями, принятое им решение отменено Ленинградским окружным военным судом на основании подпункта 4 части 1 статьи 330 ГПК РФ с принятием нового решения об отказе в удовлетворении заявления.
Отказ в признании военнослужащего нуждающимся в жилом помещении под предлогом совершения бывшим членом семьи сделки по отчуждению жилого помещения признан незаконным.
Начальник территориального отделения ФГКУ «Западное региональное управление жилищного обеспечения» Министерства обороны РФ в Республике Карелия-г.Петрозаводск отказал В. в принятии на учет нуждающихся в жилых помещениях на основании статьи 53 ЖК РФ в связи с намеренным ухудшением жилищных условий. Под ухудшением этих условий подразумевалось отчуждение бывшей супругой заявителя в 2011 году жилого помещения в г. Челябинске.
В заявлении в суд В. просил признать данное решение незаконным и обязать должностное принять его на учет с даты подачи заявления в ЗРУЖО 12 марта 2013 года. В обоснование заявления указано, что в жилое помещение, полученное супругой в собственность до заключения брака, он не вселялся, права пользования не приобрел, квартира отчуждена без его участия.
Гарнизонный военный суд удовлетворил заявление в полном объеме, исходя из следующего.
Согласно статье 53 ЖК РФ, граждане, которые с намерением приобретения права состоять на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях совершили действия, в результате которых они могут быть признаны нуждающимися в жилых помещениях, принимаются на учет не ранее чем через пять лет со дня совершения указанных намеренных действий.
Полагая, что никаких намеренных действий по ухудшению жилищных условий заявитель не совершал, суд сделал вывод об отсутствии оснований для применения к нему правовых последствий, предусмотренных статьей 53 ЖК РФ.
Действительно, супруга заявителя, являясь собственником жилого помещения, совершила сделку по его отчуждению в период брака. Однако к самому заявителю эти обстоятельства отношения не имеют и на объем его жилищных прав не влияют, поскольку на день подачи заявления о принятии на жилищный учет он не состоял в браке, не имел иных членов семьи и просил обеспечить жилым помещением по норме предоставления на одного человека.
Данный вывод вытекает из части 2 статьи 51 ЖК РФ, согласно которой определение уровня обеспеченности общей площадью жилого помещения в целях признания граждан нуждающимися в жилых помещениях по договору социального найма осуществляется исходя из суммарной общей площади всех жилых помещений, имеющихся у гражданина и членов его семьи, занимаемых по договору социального найма и (или) принадлежащих им на праве собственности.
Как следует из материалов дела, право собственности на жилое помещение в г. Челябинске у супруги заявителя возникло до заключения брака в порядке приватизации. Заявитель, проходящий военную службу в Республике Карелия, в данное жилое помещение не вселялся. Ничем не подтверждено и то, что заявитель в установленном порядке вселял супругу в качестве члена семьи в жилое помещение по месту прохождения военной службы. С регистрационного учета в г. Челябинске она не снималась.
Приведенные обстоятельства свидетельствуют о том, что жилое помещение в г. Челябинске не входило в состав совместной собственности супругов, не использовалось для их совместного проживания по предусмотренным законом основаниям, а поэтому режим владения, пользования и распоряжения им, установленный статьей 253 ГК РФ, распространялся лишь на супругу заявителя.
При таких данных гарнизонный военный суд сделал правильный вывод о незаконности отказа в принятии заявителя на учет и обоснованно отметил в решении, что отчуждение бывшей супругой жилого помещения не препятствует реализации принадлежащих заявителю жилищных прав, несмотря на то, что сделка была совершена в период брака.
Неправомерный отказ уполномоченного органа в предоставлении военнослужащему конкретного жилого помещения не является основанием для компенсации морального вреда.
В частичное удовлетворение заявления М. гарнизонный военный суд взыскал с Федерального казенного учреждения «Управление финансового обеспечения Министерства обороны Российской Федерации по Санкт-Петербургу, Ленинградской области и Республике Карелия» в его пользу компенсацию морального вреда в размере 7000 руб. в связи с неправомерным отказом уполномоченного органа в предоставлении конкретного жилого помещения.
Ленинградский окружной военный суд отменил решение суда в части компенсации морального вреда по следующим основаниям.
Согласно статьи 151 ГК РФ суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации морального вреда, если он причинен гражданину действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающие на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в иных случаях, предусмотренных законом.
Поскольку оспариваемые действия были совершены уполномоченным органом в сфере имущественных правоотношений, связанных с приобретением права владения и пользования жилым помещением по договору социального найма, следует полагать, что признание этих действий незаконными могло служить основанием для компенсации морального вреда только при наличии условий, предусмотренных законом.
В отличие от ряда иных отраслей права жилищное законодательство не содержит норм, предусматривающих компенсацию морального вреда вследствие нарушения права гражданина на получение жилого помещения. За исключением необоснованного увольнения, не предполагается такая компенсация и Федеральным законом «О статусе военнослужащих» в случае иных нарушений прав и свобод военнослужащих. Кроме того, отмечая в заявлении в суд, что в результате снятия с учета нуждающихся в жилых помещениях ему была прекращена выплата денежной компенсации за наем жилого помещения, а решение уполномоченного жилищного органа вызвало у него и супруги нервный срыв и семейный скандал, никаких доказательств в подтверждение этих событий М. не привел.
Принимая во внимание характер оспариваемых действий и отсутствие установленных законом условий компенсации морального вреда, окружной военный суд отменил решение в данной части и принял новое решения об отказе в удовлетворении данного требования.
Денежная компенсация за наем (поднаем) жилого помещения выплачивается лишь в случае невозможности обеспечения военнослужащего жилым помещением специализированного жилищного фонда.
В удовлетворение заявления Р. гарнизонный военный суд признал незаконным приказ начальника филиала Военной академии МО о прекращения ему с 18 сентября 2012 года выплаты денежной компенсации за поднаём жилого помещения и обязал его возобновить производство указанной выплаты. В обоснование решения суд указал на пункт 17 Инструкции о предоставлении военнослужащим - гражданам Российской Федерации, проходящим военную службу по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации, служебных жилых помещений, утвержденной приказом МО РФ от 30 сентября 2010 года № 1280. Поскольку Р. относится к категории военнослужащих, обеспечиваемых на весь срок военной службы служебными жилыми помещениями, и в соответствии с решением уполномоченного органа ему было предоставлено жилое помещение в Санкт–Петербурге – то есть не по месту прохождения им военной службы, суд сделал вывод, что основания для прекращения ему выплаты денежной компенсации за поднаём жилых помещений отсутствовали.
Однако, этот вывод суда первой инстанции нельзя признать обоснованным.
В соответствии с пунктом 3 статьи 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» военнослужащим - гражданам, проходящим военную службу по контракту, и членам их семей, до получения жилых помещений по нормам, установленным федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, предоставляются служебные жилые помещения, пригодные для временного проживания, жилые помещения маневренного фонда или общежития.
В случае отсутствия указанных жилых помещений воинские части арендуют жилые помещения для обеспечения военнослужащих - граждан и совместно проживающих с ними членов их семей или по желанию военнослужащих - граждан ежемесячно выплачивают им денежную компенсацию за наем (поднаем) жилых помещений в порядке и размерах, которые определяются Правительством Российской Федерации.
Тем самым Федеральный закон определил, что денежная компенсация за наем (поднаем) жилого помещения может выплачиваться военнослужащему лишь в случае невозможности обеспечения его и членов семьи служебным жилым помещением или общежитием для временного проживания.
Аналогичная норма содержится в пункте 2 Положения о выплате денежной компенсации за наем (поднаем) жилых помещений военнослужащим-гражданам РФ, проходящим военную службу по контракту, и членам их семей, утвержденного постановлением Правительства РФ от 31 декабря 2004 года № 909, пунктах 11 и 17 Инструкции, которыми выплата компенсации поставлена в зависимость от невозможности обеспечения военнослужащих служебными жилыми помещениями.
При этом установленный законодательством порядок получения служебного жилья предполагает необходимость признания военнослужащих нуждающимися в получении таких помещений по основаниям, определенным федеральными законами.
Данное правило закреплено в Инструкции о предоставлении военнослужащим - гражданам Российской Федерации, проходящим военную службу по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации, служебных жилых помещений, утвержденной приказом МО РФ от 30 сентября 2010 года № 1280. Пунктами 2 и 5 названной Инструкции определено, что для получения служебного жилого помещения военнослужащие подают заявления по рекомендуемому образцу в структурное подразделение уполномоченного органа, к которому прилагают необходимые документы, после чего включаются в список на предоставление служебных жилых помещений и обеспечиваются ими в порядке очередности.
Из справки ЗРУЖО следует, что Р. в указанный жилищный орган для постановки на учет нуждающихся в служебном жилом помещении не обращался.
При этом территориальным органом ЗРУЖО выражена готовность после предоставления необходимых документов, обеспечить Р. служебным жилым помещением по месту службы.
Таким образом, правовых оснований для производства заявителю выплаты денежной компенсации за поднаем жилого помещения, вопреки выводам суда первой инстанции, не имелось, а действия начальника филиала академии в части прекращения заявителю выплаты денежной компенсации за поднаём жилых помещений соответствуют действующему законодательству.
Поскольку судом первой инстанции допущено неправильное применение норм материального права и неверное определение обстоятельств, имеющих значение для дела, Ленинградский окружной военный суд отменил решение и принял новое решение об отказе в удовлетворении заявления.
ВОПРОСЫ ПРОХОЖДЕНИЯ ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ.
Отсутствие государственной регистрации права собственности на жилое помещение не препятствует увольнению с военной службы военнослужащего, обеспеченного жилым помещением по установленной норме.
Гарнизонный военный суд признал незаконным увольнение А. по состоянию здоровья, полагая, что он не был обеспечен жилым помещением. Суд указал, что отсутствие государственной регистрации права собственности А. на предоставленное жилое помещение, при отсутствии доказательств фактической возможности проживания в нем, свидетельствует о ненадлежащем исполнении Министерством обороны РФ обязанности по обеспечению заявителя жильем на праве собственности.
Ленинградский окружной военный суд отменил решение по следующим основаниям.
В соответствии с абз. 2 пункта 1 статьи 23 Федерального закона «О статусе военнослужащих» военнослужащие-граждане, общая продолжительность военной службы которых составляет 10 лет и более, нуждающиеся в улучшении жилищных условий, без их согласия не могут быть уволены с военной службы в запас по состоянию здоровья без предоставления им жилых помещений.
Из материалов дела следует, что указанная обязанность в отношении заявителя командованием исполнена надлежащим образом. Так, исследованными в судебном заседании доказательствами установлено, что до увольнения с военной службы А. было заблаговременно распределено жилое помещение в виде отдельной благоустроенной двухкомнатной квартиры по установленной законом норме, уполномоченным органом принято решение о предоставлении ему указанного жилого помещения в собственность бесплатно, заявитель принял жилое помещение по акту приема -передачи. Лишь после этого он был уволен с военной службы.
Совокупность приведенных выше обстоятельств свидетельствует о том, что требования части 1 статьи 23 Федерального закона «О статусе военнослужащих» командованием в отношении заявителя были выполнены в полном объеме и препятствий для увольнения его с военной службы не имелось.
Никаких доказательств, указывающих на отсутствие у А. фактической возможности заселения в предоставленное жилое помещение, в материалах дела не содержится.
Что касается государственной регистрации права собственности, то эта процедура носит самостоятельный характер, и ее отсутствие не является поводом для восстановления военнослужащего на военной службе. Такого условия, как наличие у военнослужащего, подлежащего увольнению с военной службы, права собственности на жилое помещение, положения части 1 статьи 23 названного закона не содержат.
Поскольку выводы суда первой инстанции не соответствовали фактическим обстоятельствам дела и нормам материального права, решение отменено Ленинградским окружным военным судом с принятием по делу нового решения об отказе в удовлетворении требований заявителя.
Отказ в заключении нового контракта с военнослужащим, в отношении которого командованием приняты исчерпывающие меры для реализации его рапорта об увольнении с военной службы, признан обоснованным.
В. в заявлении в суд просил признать незаконным и недействующим с момента подписания п. 1 раздела II решения командующего войсками ЗВО об отказе в заключении с ним контракта о прохождении военной службы сверх предельного возраста пребывания на военной службе, а также обязать должностное лицо отменить данное решение.
Гарнизонный военный суд удовлетворил заявление В. Суд сделал вывод о наличии существенных нарушений в процедуре принятия командующим войсками ЗВО решения об отказе в заключении с В. нового контракта сверх предельного возраста пребывания заявителя на военной службе, в связи с чем признал данное решение незаконным, отменил его и предложил должностному лицу повторно рассмотреть вопрос о заключении с В. нового контракта сроком на 5 лет.
Ленинградский окружной военный суд отменил решение по следующим основаниям.
Порядок заключения нового контракта с военнослужащим, достигшим предельного возраста пребывания на военной службе, определен Положением о порядке прохождения военной службы.
В соответствии со ст. 10 Положения с военнослужащими, достигшими предельного возраста пребывания на военной службе и изъявившими желание продолжать военную службу, контракт может быть заключен на срок до 10 лет включительно, но не свыше достижения ими возраста 65 лет.
При этом решения о заключении новых контрактов с данной категорией военнослужащих отнесены к усмотрению соответствующих должностных лиц, и принимаются с учетом их деловых качеств и состояния здоровья.
Действительно, согласно п. 8 ст. 9 Положения командир (начальник), который вправе заключать контракт с военнослужащим, желающим заключить новый контракт, принимает решение о заключении с военнослужащим нового контракта или об отказе в его заключении не позднее, чем за три месяца до истечения срока действующего контракта. Согласно п.7 раздела II Инструкции по организации прохождения военной службы офицерами и прапорщиками (мичманами) в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденной приказом Министра обороны РФ от 30 сентября 2002 г. № 350 «Об организации прохождения военной службы офицерами и прапорщиками (мичманами) в Вооруженных Силах Российской Федерации», для принятия решения соответствующим должностным лицом о заключении контракта с военнослужащими, достигшими предельного возраста пребывания на военной службе, о сроке нового контракта или об отказе в заключении контракта должны быть представлены, помимо иных документов, и выписки из протоколов заседаний аттестационных комиссий воинских частей.
По делу установлено, что решение об отказе в заключении с заявителем, достигшим предельного возраста пребывания на военной службе, контракта принято командующим войсками ЗВО лишь за несколько дней до истечения действующего с В. контракта, а аттестационная комиссия по данному вопросу не проводилась вообще.
Таким образом, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что при решении вопроса о заключении контракта с заявителем, достигшим предельного возраста пребывания на военной службе, был нарушен порядок принятия такого решения.
Вместе с тем, из материалов дела, в том числе и из содержания вступивших в законную силу судебных постановлений, видно, что В. в связи с сокращением занимаемой им должности с 2009 года находился в распоряжении различных воинских должностных лиц.
После сокращения занимаемой должности заявитель фактически согласился с увольнением с военной службы в связи с организационно-штатными мероприятиями, и не был уволен с военной службы лишь в связи с отсутствием у него жилого помещения для постоянного проживания.
В течение почти четырех лет заявитель практически никаких служебных обязанностей не выполнял, а командование предпринимало необходимые меры для увольнения В. с военной службы в соответствии с его волеизъявлением.
В 2013 году заявитель был обеспечен жилым помещением для постоянного проживания в г. Петрозаводске.
При этом заявителю данное жилое помещение было предоставлено именно как военнослужащему, увольняемому с военной службы.
Лишь после его получения в 2013 году заявитель стал настаивать на назначении его на иную воинскую должность.
Таким образом, В., как военнослужащий, реализовавший по собственному желанию наиболее значимые предусмотренные законом гарантии и права увольняемого военнослужащего, подлежал увольнению с военной службы в связи с организационно-штатными мероприятиями, а соответствующее командование было обязано произвести такое увольнение.
Поэтому изменение в 2013 году заявителем своего намерения относительно увольнения с военной службы не являлось для командования обязательным.
Данные обстоятельства в своей совокупности позволяют прийти к выводу о том, что допущенные командованием некоторые нарушения порядка принятия решения о заключении контракта с военнослужащими, достигшими предельного возраста пребывания на военной службе, применительно к данному делу являются, по существу, формальными, не нарушающими права и законные интересы В.
К тому же, после принятия решения об отказе в заключении с заявителем нового контракта в отношении В. 20 ноября 2013 года состоялось заседание аттестационной комиссии, которая рекомендовала уволить заявителя с военной службы в связи с организационно-штатными мероприятиями.
Заявление В. об оспаривании этого решения аттестационной комиссии вступившим в законную силу решением гарнизонного военного суда оставлено без удовлетворения.
Следовательно, командующий войсками ЗВО принял, по существу, правомерное решение об отказе в заключении с В. нового контракта.
Принимая во внимание, что суд неправильно применил нормы материального права, Ленинградский окружной военный суд отменил решение и принял новое решение об отказе в удовлетворении заявления В. на основании представленных доказательств, имеющих значение для дела.
ВОПРОСЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ ДЕНЕЖНЫМ ДОВОЛЬСТВИЕМ.
Вывод о бездействии должностного лица по выплате ежемесячной надбавки сделан судом без учета его полномочий и проверки оснований, по которым она осуществляется.
Д., проходивший военную службу по контракту в должности слушателя Военной академии ГШ ВС РФ, обратился в военный суд с заявлением, в котором просил признать незаконным бездействие начальника академии, связанное с невыплатой ему надбавки за особые достижения в службе за период обучения и взыскать в его пользу в счет данной выплаты денежные средства. В обоснование своих требований заявитель указал, что он, как награжденный государственной наградой – медалью «За отвагу», в соответствии с приказом МВД России от 19 декабря 2011 года № 1264 имеет право на ежемесячную надбавку за особые достижения в службе в размере 50 процентов от оклада по воинской должности. Эту надбавку он получал в период прохождения службы на должности во внутренних войсках МВД РФ.
Решением гарнизонного военного суда требования Д. удовлетворены полностью. При этом суд указал, что Д., являющийся офицером внутренних войск МВД России, в период обучения в ВА ГШ ВС РФ подлежал обеспечению денежным довольствием через довольствующие органы Минобороны России за счет средств МВД России и в порядке, предусмотренном для военнослужащих внутренних войск МВД России.
Однако этот вывод противоречит нормам материального права и не соответствует обстоятельствам, имеющим значение для дела.
Согласно статьи 12 Федерального закона «О статусе военнослужащих» военнослужащие обеспечиваются денежным довольствием в порядке и в размерах, установленных ФЗ «О денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат», иными федеральными законами, нормативными правовыми актами Президента Российской Федерации, нормативными правовыми актами Правительства Российской Федерации, нормативными правовыми актами федеральных органов исполнительной власти и нормативными правовыми актами иных федеральных государственных органов.
В силу пункта 32 статьи 2 Федерального закона от 7 ноября 2011 года № 306–ФЗ «О денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат» порядок обеспечения военнослужащих денежным довольствием определяется федеральными органами исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная служба.
Как указано в пункте 20 Закона, ежемесячная надбавка за особые достижения в службе устанавливается в размере до 100 процентов оклада по воинской должности. Правила выплаты указанной ежемесячной надбавки определяются руководителем федерального органа исполнительной власти, осуществляющего функции по выработке и реализации государственной политики, нормативно–правовому регулированию в области обороны, руководителями иных федеральных органов исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная служба, – в отношении военнослужащих, проходящих военную службу по контракту соответственно в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах.
Исходя из этой нормы закона, право устанавливать надбавку, определять ее размер и правила выплаты является исключительной компетенцией руководителей федеральных органов исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная служба, и только в отношении военнослужащих, проходящих военную службу по контракту в этих органах.
Приказом МВД России от 19 декабря 2011 года № 1264 утверждены Правила выплаты ежемесячной надбавки за особые достижения в службе военнослужащим внутренних войск МВД России, проходящим военную службу по контракту.
Согласно абз. 11 пункта 2 данного приказа (в редакции от 3 сентября 2012 г.) выплата указанной надбавки военнослужащим внутренних войск МВД России, награжденным, в частности, медалями СССР, Российской Федерации (за исключением юбилейных), установлена в размере 50 процентов от оклада по воинской должности.
В силу пунктов 3 и 4 Правил, данная надбавка устанавливается приказами главнокомандующего внутренними войсками МВД России, командующих войсками оперативно-территориальных объединений, командиров соединений и воинских частей, начальников военных образовательных учреждений высшего профессионального образования и учреждений внутренних войск МВД России на основании рапорта военнослужащего и документов, подтверждающих право на получение выплаты в соответствии с пунктом 2 настоящих Правил. Надбавка выплачивается со дня вступления военнослужащих в воинские должности, но не ранее дня награждения медалями, орденами, по день сдачи военнослужащими воинских должностей, но не позднее дня лишения их в установленном порядке ученых степеней, ученых, почетных, спортивных званий, медалей, орденов, знаков отличия.
Удовлетворяя требования заявителя, суд первой инстанции указал, что в соответствии с Договором о подготовке военнослужащих в военных образовательных учреждениях высшего профессионального образования Минобороны России для внутренних войск МВД России от 13 февраля 2003 года № 173/ф/417, обеспечение военнослужащих, содержащихся за счет численности и средств МВД России в штатах военно–учебных заведений Минобороны России, в которых предусмотрена подготовка военных специалистов для федеральных органов исполнительной власти, осуществляется через соответствующие довольствующие органы Минобороны России за счет средств МВД России (п. 17).
Исходя из этого, суд пришел к выводу, что денежное обеспечение заявителя должно производиться в порядке, предусмотренном для военнослужащих внутренних войск МВД России. При этом, под порядком суд подразумевал и объем денежных выплат, установленный для военнослужащих ВВ МВД РФ.
Однако суд не учел, что вопросы денежного обеспечения военнослужащих внутренних войск МВД РФ, обучающихся в военной академии ГШ ВС РФ, законодательством РФ в конкретном виде не урегулированы и определяется на договорной основе.
Договором о подготовке военнослужащих в военных образовательных учреждениях высшего профессионального образования Минобороны России для внутренних войск МВД России от 13 февраля 2003 года № 173/ф/417 определено, что обеспечение военнослужащих, содержащихся за счет численности и средств МВД России в штатах военно– учебных заведений Минобороны России, в которых предусмотрена подготовка военных специалистов для федеральных органов исполнительной власти, осуществляется через соответствующие довольствующие органы Минобороны России за счет средств МВД России.
При этом в пунктах 19,21 Договора установлено, что расчеты за содержание и обучение производятся путем централизованного перечисления денежных средств на лицевой счет академии в размере не менее 1/12 доли годовой плановой суммы ежемесячно. Все вопросы, связанные с расчетами решаются сторонами по взаимной договоренности.
Порядок и основания обеспечения военнослужащих внутренних войск МВД РФ, обучающихся в ВА ГШ ВС РФ, были предметом обсуждения главного командования внутренних войск и руководства академии через Департамент финансового планирования МО РФ. Письмом заместителя директора Департамента финансового планирования Минобороны России от 25 июня 2012 года № 180/4/4714 сообщается, что при начислении денежного довольствия военнослужащим внутренних войск МВД России, обучающимся в военно-учебных заведениях МО РФ, следует руководствоваться нормативными документами Минобороны России.
Аналогичная позиция подтверждена заместителем главнокомандующего ВВ МВД РФ по финансово-экономической работе в октябре 2013 года на запрос военной академии ГШ ВС РФ.
На основании изложенного следует полагать, что по согласованию между главным командованием внутренних войск МВД РФ и МО РФ обеспечение денежным довольствием военнослужащих внутренних войск МВД РФ, обучающихся в ВА ГШ ВС РФ, должно производиться в соответствии с нормативными документами Минобороны России и пределах сумм, перечисленных академии в соответствии с договором о подготовке военнослужащих в военных образовательных учреждениях высшего профессионального образования Минобороны России для внутренних войск МВД России.
Поскольку для военнослужащих, проходящих военную службу в воинских частях и учреждениях Министерства обороны РФ указанная надбавка не предусмотрена, и в деле отсутствуют доказательства перечисления внутренними войсками денежных средств для выплаты надбавки заявителю, оснований для удовлетворения его требований у суда не имелось.
Кроме того, начальники образовательных учреждений других федеральных органов, в которых предусмотрена военная служба, не наделены правом самостоятельно устанавливать и выплачивать военнослужащим внутренних войск МВД России ежемесячную надбавку за особые достижения в службе. Таким правом обладают должностные лица, перечисленные в пункте 3 Правил. Никаких доказательств того, что компетентным должностным лицом внутренних войск МВД России заявителю была установлена указанная надбавка в период обучения его в академии ГШ ВС РФ, суду не представлено.
При таких обстоятельствах вывод суда первой инстанции о незаконности бездействия начальника академии, связанного с невыплатой заявителю надбавки за особые достижения в службе за период обучения, является ошибочным вследствие неправильного применения норм материального права. В связи с этим Ленинградский окружной военный суд отменил решение и принял по делу новое решение об отказе в удовлетворении заявления.
При определении размера единовременного пособия при увольнении суд ошибочно включил в продолжительность военной службы период службы заявителя в органах внутренних дел.
В связи с увольнением с военной службы по возрасту К. назначено к выплате единовременное пособие в размере 2 окладов денежного содержания. В приказе указано, что на день исключения из списков личного состава продолжительность её военной службы составляет 10 лет 8 месяцев.
В заявлении в суд К. просила признать незаконным приказ об увольнении с военной службы в части установления размера единовременного пособия, обязать должностное лицо установить и выплатить ей единовременное пособие в размере 5 окладов денежного содержания дополнительно. В обоснование заявления указано, что при определении размера пособия командованием не были учтены требования пунктов 1, 17 Порядка исчисления выслуги лет, назначения и выплаты пенсии, компенсаций и пособий лицам, проходившим военную службу, утвержденного постановлением Совета Министров-Правительства РФ от 22 сентября 1993 года № 941, в соответствии с которыми в продолжительность военной службы включаются служба в милиции (полиции) РФ и бывшего Союза ССР, в том числе служба в органах внутренних дел других государств-участников СНГ и государств, не входящих в состав Содружества, с которыми Россией либо бывшим Союзом ССР заключены договоры (соглашения) о социальном обеспечении, предусматривающие взаимный зачет периодов службы в выслугу лет. С учетом службы К. в полиции ее выслуга составляет более 28 лет, а поэтому она имеет право на пособие в размере 7 окладов денежного содержания.
Гарнизонный военный суд удовлетворил заявление полностью и постановил выплатить К. единовременное пособие, равное 5 окладам денежного содержания, дополнительно к выплаченным ранее 2 окладам при исключении из списков личного состава части. При определении продолжительности ее военной службы суд сослался на указание в приказе должностного лица, о том, что она составляет более 20 лет с зачетом периода службы в МВД Республики Казахстан.
Однако этот вывод не соответствует обстоятельствам дела и противоречит требованиям законодательства о денежном обеспечении военнослужащих.
Как видно из приказа об увольнении с военной службы, выслуга лет К. в календарном исчислении составляет 10 лет 8 месяцев, в льготном исчислении -5 лет 4 месяца, служба в органах внутренних дел для назначения пенсии -12 лет 11 месяцев, а всего более 28 лет.
При этом время ее службы в качестве милиционера по охране государственных объектов в органах внутренних дел в г. Караганда Казахской ССР в период с 12 сентября 1985 года по 1 января 1992 года и служба в той же должности в органах внутренних дел Республики Казахстан в период с 1 января 1992 года по 18 августа 1998 года была включена в выслугу лет военнослужащего только для назначения пенсии.
Таким образом, суд самостоятельно включил в общую продолжительность военной службы К. период её службы в милиции не только в целях назначения пенсии, но и для определения размера единовременного пособия при увольнении с военной службы, о чем в данном приказе не указано.
Кроме того, произведенный судом зачет периода службы в органах внутренних дел в выслугу военной службы противоречит пункту 3 статьи 3 Федерального закона «О денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат». Согласно этой правовой норме размер единовременного пособия определяется в зависимости от общей продолжительности военной службы: до 20 лет - 2 оклада денежного содержания, а 20 лет и более -7 окладов денежного содержания.
Понятие общей продолжительности военной службы раскрыто в пункте 7 статьи 3 Положения о порядке прохождения военной службы. Она включает в себя все время военной службы военнослужащего, как по призыву, так и по контракту, в том числе и в случае повторного поступления на военную службу. Определение общей продолжительности военной службы производится в календарном исчислении. В льготном исчислении она определяется лишь в случаях, установленных федеральными законами и иными нормативными правовыми актами.
Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» под военной службой подразумевается особый вид государственной службы исполняемой гражданами в Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях, в том числе в органах федеральной службы безопасности. Служба в органах внутренних дел в данной правовой норме не упоминается.
Из приведенных нормативных правовых актов и представленных командованием сведений следует, что общая продолжительность военной службы К. составляет 10 лет и 8 месяцев. Следовательно, она относится к категории военнослужащих, которым при увольнении с военной службы единовременное пособие выплачивается в размере 2 окладов денежного содержания, как это установлено в пункте 3 статьи 3 Федерального закона «О денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат».
Поскольку указанный в оспариваемом приказе размер пособия соответствует выслуге лет К. и требованиям закона, оснований для удовлетворения заявления у суда не имелось.
Что касается периода службы в органах внутренних дел, то в соответствии с пунктом 1 постановления Совета Министров-Правительства РФ от 22 сентября 1993 года № 941 «О порядке исчисления выслуги лет, назначения и выплаты пенсии, компенсаций и пособий лицам, проходившим военную службу в качестве офицеров, прапорщиков, мичманов и военнослужащих сверхсрочной службы или по контракту в качестве солдат, матросов, сержантов и старшин либо службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, в учреждениях и органах уголовно исполнительной системы и их семьям в Российской Федерации» он подлежит зачету в срок военной службы лишь при назначении пенсии военнослужащим, уволенным с военной службы.
На основании пункта 17 данного постановления в редакции до 1 января 2013 года такой зачет осуществлялся и в целях определения размера единовременного пособия. Однако, постановлением Правительства РФ от 30 декабря 2011 года № 1236 «О внесении изменений в постановление Совета Министров-Правительства РФ от 22 сентября 1993 года № 941» названный пункт в отношении военнослужащих ФСБ РФ признан утратившим силу с 1 января 2013 года.
Принимая во внимание, что действующее на день издания оспариваемого приказа законодательство не содержит нормы, допускающей зачет военнослужащим ФСБ РФ периода службы в органах внутренних дел в общую продолжительность военной службы в целях определения размера единовременного пособия, решение отменено Ленинградским окружным военным судом вследствие неправильного применения норм материального права. Новым решением К. отказано в удовлетворении заявления в полном объеме.
Судебная коллегия Ленинградского окружного военного суда по гражданским делам.
