Утверждён на заседании президиума

Ленинградского окружного военного суда

от 15.07.2015 г.

ОБЗОР

апелляционной и кассационной практики

Ленинградского окружного военного суда

по уголовным делам за первое полугодие 2015 года

(Извлечение)

1. Ошибки, связанные с неправильным применением

уголовного закона и несправедливостью приговора.

Неправильная оценка судами установленных по делу обстоятельств повлекла необоснованное осуждение лица за уклонение от военной службы.

По приговору гарнизонного военного суда от 9 октября 2013 года, оставленному без изменения апелляционным определением Ленинградского окружного военного суда от 10 декабря 2013 года, военнослужащий контрактной службы младший сержант Б. был признан виновным в неявке в срок без уважительных причин на службу из отпуска продолжительностью свыше десяти суток, но не более одного месяца, и осуждён на основании ч. 3 ст.337 УК РФ к штрафу.

Постановлением заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации – председателя Судебной коллегии по делам военнослужащих от 31 декабря 2014 года по жалобе осуждённого было возбуждено надзорное производство с передачей дела в президиум Ленинградского окружного военного суда.

Президиум Ленинградского окружного военного постановлением от 17 февраля 2015 года решения в отношении Б. отменил, производство по уголовному делу прекратил за отсутствием в деянии состава преступления с признанием за Б. права на реабилитацию, приведя в обоснование следующие доводы.

По делу установлено, что Б., полностью выслуживший срок военной службы по призыву и заключивший контракт о прохождении военной службы сроком на три года, решил уволиться со службы, о чём 13 июля 2012 года подал рапорт по команде. С 19 ноября по 23 декабря 2012 года ему был предоставлен отпуск за 2012 год, из которого он должен был явиться в часть 24 декабря 2012 года.

21 декабря 2012 года, то есть до окончания срока отпуска, Б. приказом Министерства обороны Российской Федерации был досрочно уволен с военной службы в запас, как не выдержавший испытание (подп. «е» п. 2 ст. 51 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе»). С 31 января 2013 года он на основании того же приказа подлежал исключению из списков личного состава воинской части.

Конституционный долг по защите Отечества граждане вправе исполнять путём добровольного поступления на военную службу. Такие граждане проходят военную службу в добровольном порядке (по контракту) в соответствии с положениями Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" и других нормативных правовых актов.

Признавая Б. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 337 УК РФ, суд в приговоре указал, что он уклонился от исполнения обязанностей по военной службе в период с 25 декабря 2012 года по 9 января 2013 года.

При этом суд не учёл, что в соответствии с ч. 1 ст. 331 УК РФ к преступлениям против военной службы могут относиться только деяния, посягающие на установленный порядок прохождения военной службы.

Поскольку Б. должен был явиться в часть не для прохождения военной службы, откуда он уже был уволен, а только для производства с ним расчётов и исключения из списков личного состава части, то совершённое им деяние содержало признаки состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 337 УК РФ, лишь формально, и в силу ч. 2 ст. 14 УК РФ общественной опасности для охраняемых уголовным законом интересов военной службы не представляло.

Однако положения ч.2 ст.14 УК РФ в данном деле судами первой и апелляционной инстанций применены не были, что повлекло необоснованное осуждение Б..

Квалификация противоправных действий как покушения на убийство возможна лишь при установлении прямого умысла на причинение смерти человеку.

Гарнизонным военным судом офицер К. осуждён на основании ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ за покушение на убийство.

Согласно приговору 24 февраля 2013 года около часа ночи в комнате для курения кафе К., находясь в состоянии опьянения, на почве внезапно возникших неприязненных отношений нанёс незнакомому гражданину Ж. удар ножом в левую часть груди, а когда Ж., защищаясь, повалил К. на пол, нанёс потерпевшему второй удар ножом в живот. Ж. были причинены проникающие колото-резаные ранения: груди, с повреждением перикарда и левого купола диафрагмы, и живота, с повреждением рёберной дуги, передней стенки желудка и диафрагменной поверхности правой доли печени. Каждое их этих телесных повреждений судебно-медицинским экспертом было отнесено к категории тяжкого вреда здоровью по признаку опасности для жизни потерпевшего.

По выводам суда первой инстанции умышленные действия К. были непосредственно направлены на лишение жизни Ж., которое не было доведено до конца по независящим от него обстоятельствам, связанным с активным сопротивлением Ж. и вмешательством в конфликт посторонних лиц, доставивших потерпевшего в медицинское учреждение.

Судебной коллегией Ленинградского окружного военного суда приговор в отношении К. был оставлен без изменения.

Проверив материалы уголовного дела по кассационной жалобе защитника, президиум Ленинградского окружного военного суда нашёл необходимым изменить вынесенные прежними судебными инстанциями решения по следующим основаниям.

Президиум согласился с тем, что с учётом непосредственно исследованных и приведённых в приговоре доказательств обстоятельства нанесения К. двух ударов ножом потерпевшему были установлены правильно.

Однако, делая вывод о виновности К. в покушении на убийство Ж., суды обеих инстанций ошибочно исходили из того, что он понимал общественную опасность своих действий, предвидел возможность или неизбежность наступления смерти потерпевшего и желал её наступления. Как следует из приговора, К. осознавал поражающее действие используемого им орудия преступления, а количество и характер колото-резаных ран на теле потерпевшего, их глубина и место локализации свидетельствовали о целенаправленном нанесении повреждений в область жизненно важных органов со значительной силой, то есть об умысле К., направленном на лишение жизни потерпевшего.

Вместе с тем, квалифицируя действия виновного лица как покушение на убийство по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ, суд не учёл ряд важных обстоятельств, имевших существенное значение для вывода о направленности его умысла.

По смыслу уголовного закона покушение на убийство возможно только с прямым умыслом, то есть когда виновный осознаёт общественную опасность своих действий, предвидит возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и желает её наступления.

При разрешении вопроса о направленности умысла виновного надлежит принимать во внимание совокупность обстоятельств содеянного, учитывать способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений, предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.

Причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего путём нанесения ударов ножом в область жизненно важных органов может свидетельствовать о наличии умысла на покушение на убийство только в том случае, если имеются и другие доказательства, подтверждающие данный вывод.

Однако доказательств, бесспорно подтверждающих умысел К. на убийство потерпевшего, в материалах уголовного дела не представлено.

К., признавая факт нанесения Ж. двух ударов ножом в драке, последовательно отрицал наличие у него умысла на убийство последнего, объясняя своё поведение желанием освободиться от физического насилия со стороны Ж., удерживающего его на полу в борьбе руками за руку и наносящего удары кулаками по голове и ногой по туловищу.

К. и Ж. ранее знакомы между собой не были, намерений убить потерпевшего К. не высказывал ни во время конфликта с ним, ни в момент нанесения ударов ножом, что подтверждается показаниями подсудимого, потерпевшего и показаниями свидетелей, явившихся очевидцами произошедшего.

Кроме того, из показаний потерпевшего усматривается, что после того, как он отпустил К., тот имел физическую возможность продолжить наносить ему удары ножом, однако этого не сделал и убежал с места происшествия. В соответствии с показаниями подсудимого К. и ряда свидетелей по завершении конфликта стороны его самостоятельно разошлись, что подтверждаются фрагментами исследованной в судебной заседании видеозаписи.

Таким образом, К. по окончании конфликта с Ж. никаких дальнейших действий, направленных на лишение его жизни, не предпринимал, несмотря на то, что препятствий для того не имелось.

Из заключения судебно-медицинского эксперта следует, что имеющиеся у Ж. слепые колото-резаные ранения живота размером 4x2,5 см и груди размером 3x2x1 см квалифицированы как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, но на стационарном лечении в медицинском учреждении по поводу полученных телесных повреждений он находился менее двух недель.

В соответствии с заключением эксперта-криминалиста складной нож с длиной клинка 9,1 см, которым были причинены ранения, является ножом хозяйственно-бытового назначения и холодным оружием не является.

Приведённые данные не согласуются с выводом в приговоре о том, что умышленное убийство Ж. не было доведено К. до конца в связи с активным сопротивлением потерпевшего и вмешательством в конфликт посторонних лиц, а также о нанесении им ножом потерпевшему со значительной силой ударов с целью лишения его жизни.

Покушение на преступление представляет собой целенаправленную деятельность лица и может совершаться только с прямым умыслом, поскольку, не желая достигнуть определённого результата, лицо не может и покушаться на его достижение.

Указанные объективные обстоятельства свидетельствуют о том, что К. безразлично относился к последствиям своих преступных действий, то есть действовал с косвенным умыслом к возможной гибели потерпевшего, а при отсутствии прямого умысла на лишение жизни Ж. содеянное не могло квалифицироваться как покушение на убийство.

С учётом изложенного суд кассационной инстанции в своём постановлении отметил, что, правильно установив фактические обстоятельства уголовного дела, связанные с умышленным причинением потерпевшему тяжкого вреда здоровью, гарнизонный военный суд неправильно квалифицировал действия К. как покушение на убийство.

Поскольку по уголовному делу не установлено наличие у К. прямого умысла на умышленное убийство гражданина Ж., то он должен нести ответственность не за те последствия, которые могли наступить, а только за реально наступившие последствия, то есть за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшему.

Постановлением президиума приговор и апелляционное определение судебной коллегии окружного военного суда в отношении К. были изменены: действия К. переквалифицированы с ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 на ч. 1 ст. 111 УК РФ и осужденному снижен размер назначенного наказания.

2. Нарушения уголовно-процессуального закона.

Нарушения требований уголовно-процессуального закона при разрешении гражданских исков потерпевших и вопроса о возложении процессуальных издержек повлекли изменение приговора.

По приговору гарнизонного военного суда С. осуждён на основании ч. 1 ст. 264 УК РФ.

При этом судом был частично удовлетворён гражданский иск законного представителя несовершеннолетней потерпевшей Л. о компенсации морального вреда и в пользу последней присуждено к взысканию с С. 800 тыс. руб.

За гражданским истцом также признано право на удовлетворение иска законного представителя потерпевшей Л. к С. о взыскании в счёт возмещения несовершеннолетней потерпевшей материального ущерба, связанного с расходами, вызванными повреждением здоровья, а вопрос о размере возмещения передан для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

Кроме того, с С. в пользу Л. присуждены к взысканию процессуальные издержки в размере 45тыс. руб., связанные с расходами на представителей потерпевшей.

Рассмотрев данное уголовное дело по жалобам законного представителя потерпевшей и защитника осуждённого, суд апелляционной инстанции, согласившись с приговором о доказанности обвинения С., правильности юридической квалификации и справедливости назначенного наказания, пришёл к выводу о необходимости изменения решений о размере возмещения расходов на представителя потерпевшей и по гражданскому иску.

На основании ч. 3 ст. 42 УПК РФ потерпевшему обеспечивается возмещение расходов, понесённых в связи с его участием в ходе предварительного расследования и в суде, включая расходы на представителя, согласно требованиям ст. 131 УПК РФ.

Указанные расходы, подтверждённые соответствующими документами, в силу п. 1.1 ч. 2 ст. 131 УПК РФ относятся к процессуальным издержкам как суммы, выплачиваемые потерпевшему на покрытие расходов, связанных с выплатой вознаграждения представителю потерпевшего, и взыскиваются с осуждённого или возмещаются за счёт средств федерального бюджета (ч. 1 ст. 132 УПК РФ).

Как усматривается из протокола судебного заседания, суд своим постановлением признал процессуальными издержками 70 тыс. руб., затраченных законным представителем потерпевшей на оказание юридической помощи двумя адвокатами, признанными представителями потерпевшей.

Согласно ч. 3 ст. 45 УПК РФ законные представители и представители потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя имеют те же процессуальные права, что и представляемые ими лица.

Признавая доказанным размер понесённых расходов на представителей потерпевшей, суд в приговоре при отсутствии каких-либо предусмотренных законом оснований снизил заявленный размер их до 45 тыс. руб., что повлекло за собой изменение приговора в части увеличения размера процессуальных издержек до 70тыс. руб.

Поскольку в апелляционных жалобах на приговор выражалось несогласие и с разрешением гражданского иска по его размеру, суд второй инстанции в соответствии ч. 1 ст. 389.19 УПК РФ проверил производство по уголовному делу в части гражданского иска в полном объёме.

По делу видно, что судом к рассмотрению был принят иск законного представителя потерпевшей Л. о взыскании с С. в его пользу 241 066 руб. в счёт возмещения вреда здоровью потерпевшей, а также о взыскании в пользу представителя потерпевшей с С. 5 млн. руб. в порядке компенсации морального вреда потерпевшей.

В соответствии с чч. 1 и 2 ст. 44 УПК РФ решение о признании гражданским истцом может быть принято до окончания судебного следствия и оформляется постановлением судьи или определением суда. На данное обстоятельство обращено внимание судов в п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 июня 2010 года № 17 (ред. от 09.02.2012) «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве».

Согласно ч. 1 ст. 54 УПК РФ о привлечении физического или юридического лица в качестве гражданского ответчика дознаватель, следователь или судья выносит постановление, а суд – определение.

Как следует из протокола судебного заседания, представитель потерпевшей предъявляя в суд исковое заявление, ходатайствовал о признании его и его жены гражданскими истцами, а С., ОСАО «РЕСО-Гарантия» и войсковую часть – гражданскими ответчиками.

Между тем, в нарушение требований ст. 121, 122, ч. 1 ст. 44 и ч. 1 ст. 54 УПК РФ указанное ходатайство судом не разрешено, а процессуальное решение о признании кого-либо гражданским истцом, а С. – гражданским ответчиком не принято.

Вопреки заявленным исковым требованиям о взыскании с С. 5 млн. руб. в порядке компенсации морального вреда в пользу представителя потерпевшей, суд вынес решение о частичном удовлетворении гражданского иска, но в пользу потерпевшей, в результате чего, в нарушение ч. 3 ст. 196 ГПК РФ, вышел за пределы заявленных требований.

Указанные нарушения повлияли на вынесение законного и обоснованного решения по гражданскому иску, а также лишили возможности участников уголовного судопроизводства в полной мере реализовать свои права, связанные с исполнением судебного решения в этой части, а потому суд апелляционной инстанции посчитал их существенными нарушениями уголовно-процессуального закона. Эти обстоятельства в силу п. 2 ст. 389.15 и ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ явились основанием для отмены приговора в части гражданского иска.

Допущенные при рассмотрении гражданского иска нарушения повлекли процессуальную недействительность самого производства по уголовному делу в данной части и не могли быть устранены в суде апелляционной инстанции, в связи с чем на основании ч. 1 ст. 389.22 УПК РФ приговор в части разрешения гражданского иска был отменён и уголовное дело в этой части направлено на новое рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.

***

В истекшем полугодии окружным военным судом выявлены и другие судебные ошибки при разрешении вопроса о возложении процессуальных издержек.

Так, постановлением гарнизонного военного суда уголовное дело в отношении Б., обвинявшегося в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 166УК РФ, было прекращено по итогам предварительного слушания на основании статьи 25 УПК РФ в связи с примирением сторон.

Тем же постановлением в доход федерального бюджета с Б. присуждены к взысканию процессуальные издержки в сумме 3 162 руб. 50 коп., связанные с выплатой адвокату за оказание юридической помощи в качестве защитника в ходе предварительного следствия и в суде.

Проверив материалы дела по апелляционному представлению государственного обвинителя, окружной военный суд, не подвергая сомнению законность прекращения уголовного дела Б., пришёл к выводу о противоречащем уголовно-процессуальному закону взыскании с него процессуальных издержек.

В соответствии с п. 5 ч. 2 ст. 131 УПК РФ суммы, выплачиваемые адвокату за оказание им юридической помощи в случае участия адвоката в уголовном судопроизводстве по назначению, относятся к процессуальным издержкам.

В соответствии с ч. 1 ст. 132 УПК РФ процессуальные издержки подлежат взысканию с осуждённого или возмещаются за счёт средств федерального бюджета.

Согласно ч. 2 ст. 47 УПК РФ обвиняемый именуется осуждённым только после вынесения в отношении него обвинительного приговора.

В п. 22 Постановления Пленума от 22 декабря 2009 года № 28 «О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству» Верховный Суд Российской Федерации разъяснил, что по результатам предварительного слушания судьёй в соответствии со ст. 131 и 132 УПК РФ при наличии к тому оснований может быть решён вопрос о возмещении процессуальных издержек (например, связанных с участием в деле защитника, потерпевшего, свидетеля, переводчика, когда уголовное дело или уголовное преследование прекращено по результатам предварительного слушания). Исходя из положений ч. 1 ст. 132 УПК РФ, процессуальные издержки возмещаются за счёт средств федерального бюджета либо подлежат взысканию с осуждённого, а потому судья не вправе возложить обязанность по возмещению расходов, относящихся к процессуальным издержкам, на обвиняемого, поскольку в отношении него не был постановлен обвинительный приговор.

Суд первой инстанции, возлагая обязанность по возмещению процессуальных издержек на Б., в отношении которого обвинительный приговор не выносился, и который осуждённым не являлся, требования ч. 1 ст.131 УПК РФ и упомянутые разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации не учёл.

При таких обстоятельствах окружной военный суд внёс изменения в резолютивную часть постановления о прекращении уголовного дела в отношении Б., указав на то, что процессуальные издержки в сумме 3162 рубля 50 копеек, связанные с оплатой труда адвоката по назначению, подлежат возмещению за счёт средств федерального бюджета.

***

По вышеуказанному в обзоре уголовному делу К., президиумом окружного военного суда был изменён приговор также в части возмещения процессуальных издержек.

В силу ч. 1 ст. 132 УПК РФ процессуальные издержки взыскиваются с осуждённых или возмещаются за счёт федерального бюджета.

В соответствии с ч. 2 ст. 195 УПК РФ судебная экспертиза проводится государственными судебными экспертами и иными экспертами из числа лиц, обладающих специальными познаниями.

Поскольку государственные судебно-экспертные учреждения финансируются за счёт средств федерального бюджета или бюджетов субъектов Российской Федерации, суммы, израсходованные на производство судебной экспертизы в таких учреждениях, не входят в состав процессуальных издержек.

По смыслу п. 4 ч. 2 ст. 131 и ст. 132 УПК РФ суд вправе взыскать с осуждённого процессуальные издержки, состоящие из вознаграждения, выплаченного эксперту, не работающему в государственном судебно-экспертном учреждении и исполнявшему свои обязанности не в рамках служебного задания.

В пункте 5 Постановления «О судебной экспертизе по уголовным делам» от 21 декабря 2010 года № 28 Пленум Верховного Суда Российской Федерации разъяснил, что поручение производства экспертизы негосударственному судебно-экспертному учреждению или лицу, не работающему в судебно-экспертном учреждении, в том числе сотруднику научно-исследовательского учреждения, ВУЗа, иной организации возможно лишь в случаях, когда в государственном судебно-экспертном учреждении, обслуживающем определённую территорию, невозможно производство судебной экспертизы в связи с отсутствием эксперта конкретной специальности или надлежащей материально-технической базы либо специальных условий для выполнения исследований, а также при наличии обстоятельств, указанных в статье 70 УПК РФ.

Таким образом, взыскание с осуждённого процессуальных издержек, связанных с проведением экспертизы, возможно лишь в случае, если эта экспертиза не могла быть проведена в государственном судебно-экспертном учреждении по объективным причинам.

По данному делу такого рода причины в постановлении следователя о назначении амбулаторной комиссионной судебно-психиатрической экспертизы не приведены. Суд также не указал в приговоре объективные обстоятельства, препятствовавшие проведению экспертизы экспертами государственного судебно-экспертного учреждения в порядке служебного задания.

Кроме того, как видно из протокола судебного заседания, судом первой инстанции вопрос о взыскании процессуальных издержек с осуждённого К. в судебном заседании не исследовался, сведения о высказанных участниками уголовного процесса мнениях по этому вопросу отсутствуют. Следовательно, подсудимый, его защитник, а также потерпевший и государственный обвинитель были лишены возможности довести до суда свою позицию по данному вопросу, чем нарушены их процессуальные права, предусмотренные ст. 131, 132 УПК РФ.

Поскольку взыскание с осуждённого К. 5000 рублей, выплаченных экспертам-психиатрам на основании договора об оказании услуг, являлось неправомерным, президиум окружного военного суда постановил процессуальные издержки на эту сумму возместить за счёт средств федерального бюджета.

Судебная коллегия по уголовным делам

Ленинградского окружного военного суда