Утвержден постановлением президиума

Ленинградского окружного военного суда от 19 июля 2019 г. № 8/орг.

ОБЗОР

АПЕЛЛЯЦОННО-КАССАЦИОННОЙ ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ ГРАЖДАНСКИХ И АДМИНИСТРАТИВНЫХ ДЕЛ ПО ИСКАМ

ВОЕННОСЛУЖАЩИХ ОБ ОСПАРИВАНИИ РЕШЕНИЙ, ДЕЙСТВИЙ (БЕЗДЕЙСТВИЯ) ОРГАНОВ ВОЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ И ВОИНСКИХ ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ ЗА I ПОЛУГОДИЕ 2019 ГОДА.

ВОПРОСЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ ЖИЛЫМИ ПОМЕЩЕНИЯМИ.

Дела данной категории представляют для судей наибольшую сложность, по ним допускается значительное количество судебных ошибок. В большинстве случаев это обусловлено неверным толкованием судами отдельных положений законодательства, регулирующих вопросы обеспечения военнослужащих жилыми помещениями, игнорированием судебной практики, сформированной на примерах разрешения вышестоящими судами жилищных споров. Этот вывод вытекает из анализа судебных решений, подвергнутых отмене или изменению окружным военным судом.

Поскольку военнослужащий вселил в служебное жилое помещение своего супруга с соблюдением требований, установленных статьей 70 ЖК РФ, его действия не содержат признаков злоупотребления правом.

Псковский гарнизонный военный суд отказал П. в удовлетворении административного искового заявления, в котором она просила признать незаконным решение ФГКУ «Западрегионжилье об отказе во включении её супруга В. в договор найма предоставленного ей Министерством обороны РФ служебного жилого помещения в г. Пскове.

Принимая данное решение, суд указал, что супруг административного истца длительное время проживал в квартире в г. Пскове, принадлежащей на праве собственности его матери. Действия указанного лица, выразившиеся в снятии с регистрационного учёта и прекращении права пользования этим жилым помещением, суд признал злоупотреблением правом, направленным на обеспечение жилым помещением от военного ведомства в качестве члена семьи военнослужащего.

Между тем этот вывод суда первой инстанции основан на неверном определении обстоятельств, имеющих значение для дела, и неправильном применении судом норм материального права.

По делу установлено, что П., проходящей военную службу по контракту, на семью, состоящую из четырех человек (она и трое несовершеннолетних детей), в декабре 2014 года предоставлено служебное жилое помещение в виде отдельной трехкомнатной квартиры в г. Пскове общей площадью 73,7 кв. м. С ней заключен договор найма служебного жилого помещения.

Супруг административного истца гр-н В. на правах члена семьи собственника жилого помещения проживал отдельно в том же населенном пункте в отдельной квартире, принадлежащей его матери. 25 сентября 2018 года он прекратил право пользования указанным жилым помещением, снялся с регистрационного учета и переехал в занимаемое семьей служебное жилое помещение.

В связи с этим обстоятельством П. подала в уполномоченный орган заявление о включении супруга в договор найма в качестве члена семьи, но получила отказ, который оспаривается в настоящем административном деле.

Таким образом, спорные отношения сложились между сторонами не по поводу предоставления административному истцу другого служебного жилого помещения в порядке улучшения жилищных условий, вызванного увеличением состава семьи после вселения супруга, как ошибочно полагал суд первой инстанции, а по вопросу юридического закрепления в договоре найма служебного жилого помещения факта его вселения в качестве члена семьи нанимателя.

В результате неправильного определения обстоятельств, имеющих значение для дела, судом применены нормы материального права, не подлежащие применению в настоящем деле, и не применены нормы материального права, подлежащие применению.

В частности судом не применены нормы, регулирующие права и обязанности нанимателя предоставленного по договору найма служебного жилого помещения и членов его семьи, вытекающие из пользования таким помещением.

Согласно положениям части 6 статьи 100 ЖК РФ и Типового договора найма служебного жилого помещения, утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации от 26 января 2006 года № 42, в договоре найма специализированного жилого помещения указываются члены семьи нанимателя.

Принимая во внимание, что нанимателю предоставлено право пользования жилым помещением вместе с членами семьи, он в соответствии со статьей 70 ЖК РФ вправе вселить в это жилое помещение других лиц в качестве членов своей семьи (например, супруга, детей, родителей) и требовать изменения соответствующего договора найма жилого помещения в части необходимости указания в данном договоре нового члена семьи.

При этом не имеет значения, что обеспеченность общей площадью жилого помещения на каждого члена семьи составит менее учетной нормы (часть5 статьи50 ЖК РФ).

Данный вывод вытекает из разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, содержащихся в пунктах 26, 27 и подпункте «д» пункта 41 постановления от 2 июля 2009 года №14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации».

Принимая во внимание, что В. был вселен в служебное жилое помещение на законном основании, выводы суда первой инстанции о злоупотреблении истцом права являются несостоятельными, поскольку они сделаны без учета приведенных нормативных правовых актов и фактических обстоятельств дела.

При этом окружной военный суд учитывает, что данные действия, приведшие к уровню обеспеченности семьи военнослужащей П. общей площадью жилого помещения менее установленной в г. Пскове учетной нормы не повлекли постановку перед уполномоченным органом вопроса о признании их нуждающимися в улучшении жилищных условий.

При таких обстоятельствах действия уполномоченного органа, выразившиеся в отказе в изменении договора найма служебного жилого помещения путем включения в него В., являются незаконными и нарушают право П. на совместное проживание одной семьей с супругом, а также право на совместное проживание детей с их отцом.

По изложенным основаниям окружной военный суд отменил решение гарнизонного военного суда вследствие неправильного применения норм материального права и неправильного определения обстоятельств, имеющих значение для дела, и принял новое решение об удовлетворении иска.

Вывод суда о принятии истца на учет нуждающихся в жилых помещениях должен основываться на соответствующих документах уполномоченных органов жилищного обеспечения, а не на предположительных показаниях свидетелей.

Решением Петрозаводского гарнизонного военного суда удовлетворен административный иск Б. о восстановлении его в едином реестре военнослужащих, нуждающихся в обеспечении жилыми помещениями. В обоснование решения суд указал, что истец в период военной службы состоял на учете нуждающихся в жилых помещениях, что подтверждается копией решения жилищной комиссии воинской части, показаниями свидетелей из числа его сослуживцев и родственников.

Однако данный вывод является ошибочным, поскольку он не соответствуют обстоятельствам административного дела и не подтвержден достоверными доказательствами.

Как следует из оспариваемого решения уполномоченного органа, Б. было отказано в восстановлении в едином реестре военнослужащих, нуждающихся в обеспечении жилыми помещениями, поскольку он не числился в базе данных «Учет», которая была передана КЭЧ в ФГКУ «Западрегионжилье». Статус военнослужащего им утрачен в 2009 году в связи с увольнением с военной службы, а в едином реестре военнослужащих, нуждающихся в жилых помещениях, он не состоит.

Таким образом, обстоятельством, имеющим значение для настоящего административного дела и подлежащих установлению судом, являлся факт признания административного истца в установленном порядке нуждающимся в улучшении жилищных условий в избранном им после увольнения с военной службы месте постоянного жительства в период ее прохождения до 2009 года и внесения данных о нем в автоматизированную систему учета.

В 2009 году вопросы принятия на учет военнослужащих, нуждающихся в получении жилых помещений (улучшении жилищных условий), разрешались в соответствии с положениями «Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации», утвержденной приказом Министра обороны РФ от 15 февраля 2000 года № 80

Согласно пункту 26 названной Инструкции учет военнослужащих, нуждающихся в получении жилых помещений (улучшении жилищных условий), осуществлялся жилищными комиссиями воинских частей и довольствующими КЭЧ районов по спискам очередников по установленной форме согласно приложению № 4 к данной Инструкции с одновременным оформлением карточки учета жилых помещений, предоставляемых военнослужащему, и внесением содержащейся в ней информации в автоматизированную систему учета.

Карточка учета жилых помещений, предоставляемых военнослужащему, оформлялась в двух экземплярах, один из которых подшивался в личное дело.

В соответствии с пунктом 28 Инструкции военнослужащие включались в списки очередников на получение жилых помещений (улучшение жилищных условий) на основании решений жилищных комиссий воинских частей, оформляемых протоколом и утверждаемых командирами воинских частей.

В пункте 30 Инструкции указывалось, что ежегодно с 1 по 30 января КЭЧ района проводит перерегистрацию военнослужащих, состоящих на учете нуждающихся в получении жилых помещений (улучшении жилищных условий). КЭЧ района вправе была возвратить представленные списки очередников на получение жилых помещений (улучшение жилищных условий) для повторного рассмотрения жилищной комиссией воинской части, если в них включены военнослужащие с нарушением жилищного законодательства. В случаях, если на военнослужащих, включенных в указанные списки, отсутствовала информация в автоматизированной системе учета военнослужащих, нуждающихся в получении жилых помещений (улучшении жилищных условий), на каждого из них дополнительно жилищной комиссией воинской части прилагалась карточка учета жилых помещений, предоставляемых военнослужащему.

Таким образом, вывод о законности требования истца мог быть сделан судом лишь на основании документов жилищного учета, строгий перечень которых был указан в Инструкции, и при условии их надлежащего оформления.

Из содержания решения видно, что в его обоснование положен единственный письменный документ в виде копии решения жилищной комиссии воинской части от 1 октября 2009 года. Сведения об утверждении решения командиром части в копии не отражены. Никаких карточек учет жилых помещений, а также иных документов, подтверждающих включение истца в автоматизированную систему «Учет», в материалах дела не имеется. Более того, из сообщения начальника Мончегорской КЭЧ района от 17 мая 2010 года на имя командира воинской части следует, что учетное дело Боганова было возвращено без реализации в связи с отсутствием документов, необходимых для включения его в систему «Учет».

Данных о том, что учетное дело и карточки учета повторно направлялись в Мончегорскую КЭЧ района, материалы дела не содержат.

Не располагая достоверными доказательствами об устранении недостатков, указанных в письме начальника КЭЧ района, и о результатах их рассмотрения уполномоченным органом, суд первой инстанции в целях их восполнения допросил некоторых сослуживцев Б. и членов его семьи. Однако их показания подтверждают лишь явку Б. в КЭЧ района и наличие в воинской части жилищной комиссии. Факт включения истца в автоматизированную систему «Учет» из этих показаний не вытекает.

Согласно положениям частей 1, 2 и 4 статьи 70 КАС РФ письменными доказательствами, в частности, являются содержащие сведения об обстоятельствах, имеющих значение для административного дела, документы и материалы, выполненные в форме цифровой и графической записи, полученные способом, позволяющим установить достоверность документа.

Письменные доказательства представляются в суд в подлиннике или в форме надлежащим образом заверенной копии. Документы, представляемые в суд и подтверждающие совершение юридически значимых действий, должны соответствовать требованиям, установленным для данного вида документов.

Согласно пункту 241 действовавшей до апреля 2017 года «Временной инструкции по делопроизводству в Вооруженных Силах Российской Федерации», утвержденной Министром обороны Российской Федерации 19 августа 2009 года № 205/2/588, копии служебных документов и выписки из них заверялись подписью должностного лица, удостоверяющего соответствие их содержания подлинникам. Заверительная надпись составлялась по соответствующей форме, установленной подпунктом 19 пункта 74 Временной инструкции. В частности на документе должна быть проставлена отметка о соответствии копии документа подлиннику, удостоверенная личной подписью соответствующего должностного лица с расшифровкой подписи и указанием даты заверения. Отметка о заверении копии должна удостоверяться оттиском печати установленного образца.

Представленная суду административным истцом выписка из протокола жилищной комиссии воинской части от 1 октября 2009 года не имеет указанных реквизитов. Ее содержание заверено лишь нерасшифрованной подписью исполняющего обязанности председателя жилищной комиссии, который не наделен полномочием удостоверения подлинности официальных документов воинской части.

Таким образом, суд положил в основу своего решения копию документа, не отвечающего требованиям части 2 статьи 70 КАС РФ, предъявляемым к письменным доказательствам, и в нарушение предписаний части 3 статьи 70 КАС РФ не истребовал подлинник решения жилищной комиссии.

При таких обстоятельствах никаких оснований для вывода о том, что Б. был признан жилищной комиссией воинской части нуждающимся в получении жилого помещения и состоял на автоматизированном учете в КЭЧ района, у суда не имелось.

В виду того, что этот вывод не подкреплен достоверными доказательствами, не соответствует фактическим обстоятельствам дела и противоречит нормам материального права, окружной военный суд отменил решение и принял новое решение об отказе в иске.

Военнослужащий, обеспеченный жилым помещением за счет государственного жилищного сертификата, утрачивает право на получение другого жилого помещения в порядке и на условиях, предусмотренных Федеральным законом «О статусе военнослужащих».

Санкт-Петербургский гарнизонный военный суд удовлетворил административный иск Д., в котором он просил признать незаконным решение ФГКУ «Западрегионжилье» о снятии его и членов семьи с учета нуждающихся в получении жилых помещений и восстановить на данном учете с зачетом 9,8 кв. м. общей площади жилого помещения, приобретенного в собственность за счет государственного жилищного сертификата, выданного его отцу-военнослужащему.

Окружной военный суд отменил решение по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, Д. в период с 1 августа 1994 года по 27 марта 1999 года обучался в Ярославском высшем зенитно-ракетном командном училище противовоздушной обороны, по окончании которого назначен на воинскую должность с присвоением офицерского воинского звания в воинскую часть, дислоцированную в г. Санкт-Петербурге, в которой проходит военную службу до настоящего времени.

Таким образом, Д. относится к категории военнослужащих, которые на весь срок военной службы обеспечиваются служебными жилыми помещениями, а право на постоянное жилье в виде жилищной субсидии или жилого помещения в собственность бесплатно или по договору социального найма по избранному месту жительству приобретают при наличии оснований, предусмотренных абзацами двенадцатым и тринадцатым пункта 1 статьи 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих».

В рамках реализации данного права Д. и члены его семьи (жена и трое детей) решением жилищного органа с 11 ноября 2016 года приняты на учет нуждающихся в жилых помещениях по избранному месту жительства в г. Санкт-Петербурге. 27 августа 2018 года он обратился с заявлением о перечислении ему жилищной субсидии.

21 сентября 2018 года после проверки документов учетного дела истца жилищным органом принято решение о снятии его и членов семьи с учета на основании пункта 6 части 1 статьи 56 ЖК РФ в связи с выявлением неправомерных действий должностных лиц органа, осуществляющего принятие на учет, при решении вопроса о принятии на учет.

Основанием оспариваемого решения послужил выявленный факт обеспечения Д. 29 октября 1999 года в составе семьи своего отца-военнослужащего государственным жилищным сертификатом, за счет которого по избранному семьей месту жительства в декабре того же года был приобретен жилой дом общей площадью 49 кв. метров в г. Тверь. После регистрации правоустанавливающих документов Д. с 10 января 2000 года стал собственником 1/5 доли данного жилого помещения общей площадью 9,8 кв. метров. В последующем Д. распорядился принадлежащей ему долей по договору дарения, в результате чего она 22 ноября 2011 года перешла в собственность матери.

Вопреки выводам суда первой инстанции решение жилищного органа основано на правильном применении норм материального права, регулирующих основания жилищного обеспечения военнослужащих, и верной оценке юридически значимых фактов, установленных на основании сведений из представленных административным истцом и полученных самим органом документов.

Статьей 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» предусмотрены различные способы обеспечения военнослужащих и членов их семьи жилыми помещениями в форме предоставления им денежных средств на приобретение или строительство жилых помещений либо предоставления им жилых помещений в порядке и на условиях, установленных законом за счет средств федерального бюджета.

При этом пунктом 9 статьи 2 названного Федерального закона установлено правило, согласно которому если военнослужащие и члены их семей одновременно имеют право на получение одной и той же льготы, гарантии и компенсации по нескольким основаниям, то им предоставляются по их выбору льгота, гарантия и компенсация по одному основанию, за исключением случаев, особо предусмотренных федеральными конституционными законами, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Следовательно, административный истец обладал правом выбора способа и условий своего жилищного обеспечения - либо в качестве члена семьи отца-военнослужащего по избранному месту жительства в г. Твери, либо самостоятельно с учетом членов созданной им к тому времени собственной семьи при наступлении установленных законом условий.

Поскольку он выбрал первый из этих способов, последующее его обеспечение жилыми помещениями в специальном порядке, предусмотренном для военнослужащих Федеральным законом «О статусе военнослужащих», исключается.

Этот вывод вытекает из пункта 14 статьи 15 названного Федерального закона, в соответствии с которым обеспечение жилым помещением военнослужащих-граждан, имеющих общую продолжительность военной службы 10 лет и более, при увольнении с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями и членов их семей при перемене места жительства осуществляется федеральными органами исполнительной власти и федеральными государственными органами, в которых предусмотрена военная служба, за счет средств федерального бюджета на строительство и приобретение жилого помещения, в том числе путем выдачи государственных жилищных сертификатов. Право на обеспечение жилым помещением на данных условиях предоставляется указанным гражданам один раз.

Таким образом, после обеспечения жилым помещением по избранному месту жительства в качестве члена семьи отца-военнослужащего обладавший к тому времени статусом военнослужащего административный истец не вправе претендовать на повторное обеспечение жильем от военного ведомства.

Аналогичный вывод следует из содержания разделов 4 и 5 действовавшей в период реализации сертификата Федеральной целевой программы «Государственные жилищные сертификаты», утвержденной постановлением Правительства Российской Федерации от 20 января 1998 года № 71, которыми были закреплены добровольное участие в программе увольняемых военнослужащих и членов их семей и самостоятельный поиск варианта приобретения жилья. При этом приобретаемое жилое помещение должно было быть не менее установленных норм и подлежало оформлению в общую собственность всех членов семьи владельца государственного жилищного сертификата. Разделом 4 Программы было определено, что граждане могут реализовать свое право на получение безвозмездной субсидии за счет средств федерального бюджета в целях приобретения жилья только один раз.

Совокупность приведенных норм свидетельствует о том, что Д. при установленных по делу обстоятельствах и в силу прямого указания в нормативных правовых актах лишен возможности повторного обеспечения жилыми помещениями как за счет жилищной субсидии за счет средств федерального бюджета, так и в виде жилого помещения по избранному месту жительства, то есть теми способами, перечень которых предусмотрен для соответствующей категории военнослужащих абзацем двенадцатым пункта 1 статьи 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих».

Ссылки суда первой инстанции на возможность улучшения Д. и членами его семьи жилищных условий путем зачета общей площади жилого помещения в размере 18 кв. метров, что соответствует приходящейся на него части денежных средств, полученных в рамках Программы, не основаны на законе.

Действительно, абзацем семнадцатым пункта 1 статьи 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» предусмотрено право на улучшение жилищных условий военнослужащими, проходящими военную службу по контракту, в период прохождения ими военной службы с учетом норм, очередности и социальных гарантий, установленных федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

По смыслу указанного законоположения в совокупности с требованиями пункта 2 части 1 статьи 51 ЖК РФ данное право возникает в случаях, когда по объективным причинам, связанным, например, с увеличением состава семьи, уровень обеспеченности общей площадью занимаемых жилых помещений перестал соответствовать установленной учетной норме.

В отношении административного истца данные нормы применению не подлежат, поскольку он распорядился приобретенным на средства федерального бюджета жилым помещением (принадлежащей ему долей) и фактически ставит вопрос об обеспечении еще одним жилым помещением.

Согласно пункту 65 «Правил выпуска и реализации государственных жилищных сертификатов в рамках реализации основного мероприятия «Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильем категорий граждан, установленных федеральным законодательством» государственной программы Российской Федерации «Обеспечение доступным и комфортным жильем и коммунальными услугами граждан Российской Федерации», утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 21 марта 2006 года № 153, дальнейшее улучшение жилищных условий граждан, получивших субсидию в рамках реализации государственного жилищного сертификата, осуществляется на общих основаниях в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Следовательно, отсутствует возможность разрешения сложившейся ситуации путем зачета приходящейся на административного истца доли ранее приобретенного с использованием государственного жилищного сертификата жилого помещения на основании части 8 статьи 57 ЖК РФ, как ошибочно указал суд первой инстанции.

Приведенные выше положения закона суд первой инстанции не учел, в результате чего пришел к выводу о возможности предоставления истцу еще одного жилого помещения, тогда как на необходимость выполнения условия о сдаче ранее полученного жилья неоднократно указывалось в определениях Конституционного Суда Российской Федерации от 25 сентября 2014 года № 2270-О, от 29 сентября 2016 года № 1977-О, от 20 апреля 2017 года № 890-О, от 27 сентября 2017 года № 1949-О, от 28 июня 2018 года № 1570, от 15 октября 2018 года № 2515-О.

Принимая во внимание, что Д. в результате совершенной в 2011 году сделки по отчуждению части жилого помещения, приобретенного за счет средств федерального бюджета, утратил возможность его сдачи, оспариваемое им решение жилищного органа о снятии с учета является законным и его прав не нарушает.

Мотивы, которыми уполномоченный орган руководствовался при его принятии, судом первой инстанции не опровергнуты, а приведенные в судебном постановлении доводы не согласуются с правовой позицией Пленума Верховного Суда Российской Федерации, сформулированной в пункте 27 постановления от 29 мая 2014 года № 8 «О практике применения судами законодательства о воинской обязанности, военной службе и статусе военнослужащих».

В данном пункте постановления разъясняется, что если военнослужащий, реализовавший свое право на жилое помещение в порядке, предусмотренном Федеральным законом «О статусе военнослужащих», не может представить документы о его освобождении, повторное обеспечение такого военнослужащего жилым помещением по договору социального найма осуществляется в общем порядке согласно нормам ЖК РФ с учетом ранее полученного жилого помещения от федерального органа исполнительной власти, в котором законом предусмотрена военная служба.

Таким образом, суждения истца о его семейном положении и жилищных условиях, сложившихся в настоящее время, не имеют значения для жилищного органа и подлежат учету в ином органе, к компетенции которого ЖК РФ относит вопрос о признании граждан нуждающимися в жилых помещениях в целях их предоставления в общем порядке без участия Министерства обороны Российской Федерации.

При указанных обстоятельствах окружной военный суд пришел к выводу о том, что при разрешении административного искового заявления Д. гарнизонный военный суд неправильно применил нормы материального права, в связи с чем отменил решение и принял новое решение об отказе в удовлетворении административного иска.

УВОЛЬНЕНИЕ С ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ.

Снятие с военнослужащего судимости не исключает его увольнение с военной службы в связи с невыполнением им условий контракта, поскольку все мероприятия по его досрочному увольнению произведены командованием до снятия судимости.

21 апреля 2017 года К., являясь должностным лицом, постоянно выполняющим организационно-распорядительные функции в Вооруженных силах Российской Федерации, получил от сослуживца взятку за ускоренное оформление допуска к государственной тайне. Приговором Псковского гарнизонного военного суда от 7 сентября 2017 года К. осужден по части 1 статьи 291.2 УК РФ к штрафу в размере 20 000 рублей. Приговор вступил в законную силу 7 ноября 2017 года.

27 апреля 2018 года аттестационная комиссия воинской части приняла решение ходатайствовать о досрочном увольнении К. с военной службы в связи с невыполнением условий контракта. Данное решение, а также процедуру его увольнения с военной службы К. не обжаловал.

3 мая 2018 года представление командира воинской части к досрочному увольнению К. направлено в Управление кадров ЗВО.

Постановлением Псковского гарнизонного военного суда от 10 мая 2018 года с осужденного К. снята судимость до истечения срока её погашения. Указанное постановление вступило в законную силу 22 мая 2018 года.

Приказом командующего войсками ЗВО от 28 мая 2018 года К. досрочно уволен с военной службы на основании подпункта "в" пункта 2 статьи 51 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" в связи с невыполнением им условий контракта.

Признавая данный приказ незаконным, Псковский гарнизонный суд указал, что на день его издания судимость с К. была снята, а поэтому у командующего войсками ЗВО не имелось оснований для его досрочного увольнения с военной службы.

Однако этот вывод суда основан на неправильном истолковании норм материального права.

В силу статьи 26 Федерального закона от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ «Остатусе военнослужащих» к числу общих обязанностей военнослужащего относится строгое соблюдение Конституции Российской Федерации и законов Российской Федерации, требований общевоинских уставов, воинской дисциплины.

Частью 3 статьи 32 Федерального закона от 28 марта 1998 г. №53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» установлено, что условия контракта о прохождении военной службы включают в себя обязанность военнослужащего добросовестно исполнять все общие, должностные и специальные обязанности, установленные законодательными и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Согласно подпункту "в" пункта 2 статьи 51 названного Федерального закона военнослужащий, проходящий военную службу по контракту, может быть досрочно уволен с военной службы в связи с невыполнением им условий контракта.

В соответствии с правовыми позициями, приведенными Конституционным Судом РФ в постановлении от 21 марта 2013года № 6-П «По делу о проверке конституционности подпункта "в" пункта 2 статьи 51 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» в связи с жалобами граждан Б., О. и С.», невыполнением условий контракта как основанием для досрочного увольнения военнослужащего с военной службы считаются значительные отступления от требований законодательства о воинской обязанности и военной службе, которые могут выражаться, в частности, в совершении виновных действий, свидетельствующих об отсутствии у военнослужащего необходимых качеств для надлежащего выполнения обязанностей военной службы.

Виновное противоправное неисполнение или ненадлежащее исполнение военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, возложенных на него общих, должностных или специальных обязанностей, одновременно является и нарушением воинской дисциплины, а совершение военнослужащим преступления или административного правонарушения, за которое военнослужащий несет ответственность на общих основаниях, представляет собой нарушение относящегося к числу общих обязанностей военнослужащего требования о строгом соблюдении Конституции Российской Федерации и законов Российской Федерации. Невыполнение условий контракта о прохождении военной службы может выражаться в том числе в совершении военнослужащим дисциплинарного проступка, уголовно наказуемого деяния или административного правонарушения.

Таким образом, факт совершения офицером К. преступления, связанного с получением мелкой взятки от военнослужащего рядового состава одной с ним воинской части за совершение действий, входящих в его должностные обязанности, свидетельствует о невыполнении им условий контракта, что само по себе может являться основанием для досрочного увольнения с военной службы.

Из разъяснений пункта 41 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2014 года №8 «О практике применения судами законодательства о воинской обязанности, военной службе и статусе военнослужащих», следует, что досрочное увольнение с военной службы по подпункту «в» пункта 2 статьи 51 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» в связи с невыполнением условий контракта может применяться к военнослужащим в порядке аттестации с учетом соответствия военнослужащего предъявляемым к нему требованиям.

В суде установлено, что решение по вопросу невыполнения административным истцом условий контракта принято в рамках процедуры аттестации. Аттестация К. проведена аттестационной комиссией с участием административного истца, а в ходе заседания оценивался не только факт привлечения его к уголовной ответственности и наличие судимости, но и характер совершенного им проступка, а также другие данные, характеризующие его служебную деятельность и личность, что следует из исследованных в судебном заседании протокола заседания аттестационной комиссии и аттестационного листа К.

Выполнение аттестационной комиссией этих условий позволило обеспечить объективность заключения и прийти к обоснованному выводу о том, что К. перестал удовлетворять требованиям законодательства о воинской обязанности и военной службе, предъявляемым к военнослужащим, проходящим военную службу по контракту.

При этом мероприятия по досрочному увольнению К. с военной службы были начаты командованием менее чем через два месяца после вступления в законную силу приговора суда о привлечении административного истца к уголовной ответственности: текст отзыва на К. составлен его непосредственным начальником 29 декабря 2017 года.

Как видно из материалов дела, проведение заседания аттестационной комиссии воинской части по вопросу досрочного увольнения К. с военной службы только 27 апреля 2018 года было обусловлено нахождением последнего в отпуске с 31 декабря 2017 года до 9 января 2018 года, а затем – на стационарном лечении до 10 апреля 2018 года.

Представление командира воинской части о досрочном увольнении К. с военной службы направлено в управление кадров ЗВО 5 мая того же года.

Данные обстоятельства свидетельствуют о намерении командования исключить дальнейшее прохождение военной службы указанным военнослужащим, переставшим удовлетворять требованиям законодательства о воинской обязанности и военной службе, и принятии решения о досрочном увольнении К. в разумный срок. К тому же, все мероприятия по его досрочному увольнению произведены командованием до снятия с административного истца судимости.

Таким образом, необходимое условие для принятия решения о досрочном увольнении К. с военной службы по подпункту «в» пункта 2 статьи 51 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе», командованием было выполнено в установленный подпунктом 2.2 статьи 51 названного Федерального закона срок.

С учётом всех установленных по делу обстоятельств, издание командующим войсками ЗВО приказа об увольнении К. с военной службы на шестой день после вступления в законную силу постановления суда о снятии с К. судимости, не может свидетельствовать о неправомерности данного приказа и служить безусловным основанием для признания его незаконным.

Поскольку судом первой инстанции неправильно применены нормы материального права, а выводы суда, изложенные в решении, не соответствовали обстоятельствам административного дела, окружной военный суд отменил решение на основании пункта 3 части 3 статьи310 КАС РФ и принял новое решение об отказе в удовлетворении иска.

Исключение военнослужащего из списков личного состава воинской части без выплаты начисленного денежного довольствия противоречит требованиям пункта 16 статьи 34 Положения о порядке прохождения военной службы и является основанием для переноса даты исключения на день его выплаты.

Решением Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда К. отказано в удовлетворении административного искового заявления, в котором он просил признать незаконным и отменить приказ командующего войсками Западного военного округа об исключении из списков личного состава с 14 сентября 2018 года без обеспечения денежным и вещевым довольствием.

Установив, что выплата денежного довольствия была произведена К. после исключения из указанных списков, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что данное нарушение не является достаточным основанием для отмены оспариваемого приказа.

Ленинградский окружной военный суд признал этот вывод ошибочным и отменил решение в данной части в связи с неправильным применением норм материального права.

Как следует из материалов дела, приказом Министра обороны РФ от 26 июня 2018 года К. уволен с военной службы, а приказом командующего войсками ЗВО от 17 сентября 2018 года исключен из списков личного состава воинской части с 14 сентября 2018 года.

При этом денежное довольствие за период с 1 по 14 сентября 2018 года, а также денежная компенсация за вещевое имущество были перечислены ему только 25 сентября 2018 года.

В соответствии с пунктом 16 статьи 34 Положения о порядке прохождения военной службы военнослужащий, уволенный с военной службы, на день исключения из списков личного состава воинской части должен быть полностью обеспечен установленным денежным довольствием и вещевым обеспечением. До проведения с военнослужащим всех необходимых расчетов он из списков личного состава воинской части без его согласия не исключается.

В судебном заседании установлено, что такого согласия К. не давал и на этапе увольнения с военной службы настаивал на соблюдении установленной законодательством процедуры.

При таких данных, у командующего войсками округа не имелось законных оснований для исключения К. с 14 сентября 2018 года из списков личного состава воинской части, что в свою очередь свидетельствует о незаконности оспариваемого приказа и нарушении прав и законных интересов административного истца.

Вывод суда о малозначительном характере допущенного командованием нарушения является несостоятельным. Такой вывод можно было сделать лишь в случае неполной выплаты военнослужащему дополнительных надбавок, которые положены ему по закону, но в силу разного рода причин не были включены в расчет при исключении из списков личного состава, либо невыплаты незначительной части денежного содержания, право на получение которой носило спорный характер.

В данном случае истец не был обеспечен денежным довольствием полностью, хотя оно было начислено ему и полагалось к выплате на дату исключения из списков личного состава. Никаких убедительных объяснений по поводу задержки выплаты денежного довольствия или невозможности исключения К. из списков личного состава после обеспечения положенным довольствием, ответчик не привел, и причину нарушения прямого запрета, предусмотренного пунктом 16 статьи 34 Положения, не раскрыл.

В целях устранения допущенного нарушения прав К. окружной военный суд новым решением признал оспариваемый приказ в части даты исключения его из указанных списков незаконным и подлежащим отмене, и обязал ответчика перенести ее на 25 сентября 2018 года, когда он был обеспечен положенным довольствием.

Поскольку это решение не предполагает восстановление К. в списках личного состава на неопределенный срок, оно согласуется с правовой позицией Пленума Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в пункте 49 постановления от 29 мая 2014 года № 8 «О судебной практике применения судами законодательства о воинской обязанности, военной службе и статусе военнослужащих». Изменение даты исключения из списков личного состава не влечет за собой восстановления военнослужащего в списках личного состава для дальнейшего прохождения военной службы и является лишь способом устранения допущенного командованием нарушения права истца.

Денежное довольствие военнослужащих.

Правом на ежемесячную надбавку за работу со сведениями, имеющими степень секретности «особой важности», обладают военнослужащие, занимающие штатную воинскую должность в шифровальном органе.

Приказом командира воинской части К. от 8 ноября 2018 года была прекращена ежемесячная надбавка за работу со сведениями, имеющими степень секретности «особой важности», в размере 50 процентов оклада по воинской должности, которая тем же должностным лицом была установлена ему ранее.

Удовлетворяя требование К. об отмене данного приказа, Воркутинский гарнизонный военный суд исходил из того, что административный истец по своим должностным обязанностям является начальником органа шифровальной службы и отвечает за организацию и обеспечение шифровальной связи, заступает на дежурство в шифровальном органе наравне с военнослужащими, получающими указанную надбавку, на него возложены обязанности по защите государственной тайны. Помимо этого он имеет допуск к шифровальной работе и к работе с документами, имеющими гриф секретности «особой важности», с которыми постоянно работает.

Однако этот вывод не соответствует обстоятельствам административного дела и нормам материального права, регулирующих спорные отношения.

Согласно части 2 и 17 статьи 2 Федерального закона «О денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат» ежемесячная надбавка за работу со сведениями, составляющими государственную тайну, устанавливается в размере до 65 процентов оклада по воинской должности. Правила выплаты указанной ежемесячной надбавки военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, ее размеры в зависимости от степени секретности сведений, к которым они имеют документально подтвержденный доступ на законных основаниях, а также полномочия руководителей федеральных органов исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная служба, по установлению размеров ежемесячной надбавки за работу со сведениями, составляющими государственную тайну, в отношении отдельных категорий военнослужащих, допущенных к государственной тайне на постоянной основе, проходящих военную службу по контракту соответственно в указанных федеральных органах исполнительной власти, определяются Президентом Российской Федерации.

Указом Президента Российской Федерации 9 января 2012 года № 46 «Об установлении размеров и правил выплаты ежемесячной надбавки за работу со сведениями, составляющими государственную тайну, военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, сотрудникам органов внутренних дел Российской Федерации, сотрудникам учреждений и органов уголовно-исполнительной системы» определено, что военнослужащим в зависимости от степени секретности сведений, к которым они имеют документально подтвержденный доступ на законных основаниях, выплачивается ежемесячная надбавка за работу со сведениями, составляющими государственную тайну, в соответствующих размерах, в зависимости от степени секретности сведений.

При этом военнослужащим, проходящим военную службу на отдельных воинских должностях, за работу со сведениями, имеющими степень секретности «особой важности», может устанавливаться ежемесячная надбавка за работу со сведениями, составляющими государственную тайну, в размере до 65 процентов оклада по воинской должности.

В пунктах 53 и 54 «Порядка обеспечения денежным довольствием военнослужащих войск национальной гвардии Российской Федерации и предоставления им отдельных выплат», утверждённого приказом Директора Федеральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации - главнокомандующим войсками национальной гвардии Российской Федерации от 18 сентября 2017 № 386 (далее - Порядок), установлено, что конкретный размер надбавки определяется приказом Росгвардии в зависимости от объема сведений, к которым военнослужащие имеют документально подтвержденный доступ, а также продолжительности срока, в течение которого сохраняется актуальность засекречивания этих сведений.

В пункте 1.3. приказа названного должностного лица от 8 февраля 2018 № 35 «Об установлении ежемесячной надбавки за работу со сведениями, имеющими степень секретности «особой важности», военнослужащим войск национальной гвардии Российской Федерации и лицам, проходящим службу в войсках национальной гвардии и имеющим специальные звания полиции», определено, что ежемесячная надбавка за работу со сведениями, имеющими степень секретности «особой важности», устанавливается военнослужащим, проходящим службу в войсках национальной гвардии Российской Федерации, занимающим штатные воинские должности (должности), связанные с выполнением обязанностей и (или) за которыми закреплены обязанности по защите государственной тайны в режимно-секретных подразделениях, мобилизационных подразделениях, шифровальных органах (подразделениях), при непосредственной работе с документами и сведениями, имеющими гриф секретности «особой важности» - в размере 50 процентов оклада по воинской должности (должностного оклада).

Таким образом, для получения ежемесячной надбавки за работу со сведениями, имеющими степень секретности «особой важности», в размере 50% К. должен был занимать штатную воинскую должность в шифровальном органе воинской части, исполнять в нем обязанности по защите государственной тайны и непосредственно работать с документами и сведениями, имеющими гриф секретности «особой важности».

Этим критериям К. не соответствовал.

Вопреки выводам суда первой инстанции, К. не занимал штатную воинскую должность в шифровальном органе воинской части. Находясь на должности начальника связи воинской части, он осуществлял лишь общее руководство подчиненным ему личным составом в подразделениях связи, в том числе в группе специальной связи (шифровальном органе воинской части).

Как следует из перечня должностных обязанностей начальника связи, в них не входят обязанности, связанные с непосредственной защитой государственной тайны в шифровальном органе воинской части.

Вопреки мнению суда первой инстанции, несение К. дежурства в шифровальном органе воинской части об этом не свидетельствовало, а наличие у него допуска к шифровальной работе и к документам, имеющим степень секретности «особой важности», определяющего значения для возникновения у него права на получение спорной надбавки в данном случае не имело.

Таким образом, оспариваемый приказ о прекращении К. выплаты спорной надбавки в повышенном размере был издан в соответствии с требованиями законодательства и прав истца не нарушал.

С учетом изложенного окружной военный суд отменил решение гарнизонного военного суда и принял новое решение об отказе в иске.

Материальная ответственность военнослужащих.

Факт нахождения курсанта военно-учебного заведения на стационарном лечении в медицинских учреждениях не прерывает учебный процесс и не является основанием для уменьшения размера средств федерального бюджета, затраченных на военную и специальную подготовку, подлежащих возмещению по причине отчисления в связи нежеланием учиться.

224 гарнизонный военный суд удовлетворил иск военного прокурора полностью и постановил взыскать с М. в пользу военного института 181866 руб. 95 коп., затраченных на его военную и специальную подготовку в период обучения с 1 августа 2016 года по день отчисления в связи с нежеланием учиться 4 апреля 2018 года.

Окружной военный суд оставил решение без изменения, поскольку суд первой инстанции правильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела, его выводы основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах, не вызывающих сомнения в достоверности, и соответствуют нормам материального права, регулирующим спорные правоотношения.

Как следует из материалов дела, 1 августа 2016 года М. был зачислен на первый курс военного института для обучения по специальности «Правовое обеспечение национальной безопасности». 1 сентября 2017 года с ним был заключен контракт о прохождении военной службы в войсках национальной гвардии на период обучения и 5 лет после получения высшего образования. По условиям контракта М. принял обязательство по возмещению в установленных законом случаях средств федерального бюджета, затраченных на военную и специальную подготовку, в размере 109120 руб. 17 коп. в год. 4 апреля 2018 года М. был отчислен в связи с нежеланием учиться.

Согласно пункту 7 статьи 35 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» граждане, отчисленные из военных профессиональных образовательных организаций за нежелание учиться, возмещают средства федерального бюджета на их военную и специальную подготовку. Порядок исчисления размера возмещаемых средств определяется Правительством РФ.

Как указано в пункте 7 «Методики исчисления размера подлежащих возмещению средств федерального бюджета, затраченных на военную и специальную подготовку граждан Российской Федерации в военных профессиональных образовательных организациях и образовательных организациях высшего образования», утвержденной постановлением Правительства РФ от 25 июня 2007 года № 402, граждане возмещают средства федерального бюджета по текущему значению суммы подлежащих возмещению средств. Её размер рассчитывается по специальной формуле с применением фиксированного значения суммы, умноженного на количество полных лет и полных месяцев обучения.

Поскольку срок обучения М. в военном институте составил 1 год и 8 полных месяцев, гарнизонный военный суд правильно установил текущее значение суммы в размере 181866 руб. 95 коп. и обоснованно постановил взыскать ее с ответчика в доход федерального бюджета.

Согласно пункту 7 статьи 10 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» система образовательного процесса предусматривает непрерывность реализации основных образовательных программ. Из этого положения закона следует, что непродолжительные периоды нахождения ответчика на стационарном лечении от 4 до 9 суток в течение 1 года и 8 месяцев обучения не прерывали образовательный процесс М. Кроме того, принцип непрерывности этого процесса предполагает процедуру восполнения знаний и навыков в течение годичного цикла обучения путем дополнительных и самостоятельных занятий за счет средств федерального бюджета.

Этот вывод следует из пункта 5 Методики, в соответствии с которым расходы, произведенные военной образовательной организацией для выполнения квалификационных требований, определяются на 1 финансовый год. Как видно из справки об обучении М. и его зачетной книжки, он в полном объеме освоил образовательную программу, а по результатам промежуточной аттестации (экзамены, зачеты) имел хорошие и отличные оценки.

При таких обстоятельствах утверждение ответчика о необходимости сокращения образовательного процесса на количество дней болезни и соразмерного ему уменьшения расходов на военную и специальную подготовку не основано на законе и противоречит фактическим обстоятельствам, установленным на основании исследованных в судебном заседании доказательствах.

Нарушения норм процессуального права.

***

Решением Санкт – Петербургского гарнизонного военного суда от 31 августа 2017 года, вступившим в законную силу 9 ноября 2017 года, оставлено без удовлетворения требование Щ. о признании незаконным решения Центральной жилищной комиссии ФСО РФ об отказе в принятии его с составом семьи на учет нуждающихся в получении жилого помещения в избранном месте жительства.

При этом на странице 4 данного судебного акта имеется абзац 4 следующего содержания: «Решением Калининского районного суда Санкт-Петербурга от 25 января 2017 года отказано в иске Щ. к жене о признании квартиры, расположенной в г. Санкт-Петербург, совместно нажитым в период брака имуществом, о разделе указанного имущества и признании по ½ доли в праве собственности на квартиру за каждой из сторон. Из данного решения также усматривается, что за истцом сохранено право пользования названной квартирой».

9 ноября 2018 года Щ. в порядке статьи 184 КАС РФ обратился в гарнизонный военный суд с заявлением об исправлении описки, допущенной, по его мнению, в вышеуказанном решении суда, а именно: об исключении из вышеприведенного абзаца последнего предложения.

Определением Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда заявление административного истца было удовлетворено: указанное предложение признано опиской и исключено из решения гарнизонного военного суда на том основании, что Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга 25 января 2017 года не рассматривал вопрос сохранения за Щ. права пользования спорной квартирой.

Отменяя определение в связи с неправильным применением норм процессуального права, окружной военный суд указал следующее.

В соответствии с частью 2 статьи 184 КАС РФ суд, принявший решение по административному делу, по заявлениям лиц, участвующих в деле, или по своей инициативе может исправить допущенные в этом решении описки, опечатки, явные арифметические ошибки независимо от того, вступило ли решение суда в законную силу. При этом согласно части 1 указанной статьи после объявления решения по административному делу суд, принявший решение, не вправе отменить или изменить его.

Согласно части 1 статьи 180 КАС РФ решение суда состоит из вводной, описательной, мотивировочной и резолютивной частей.

Таким образом, исходя из совокупности вышеприведенных предписаний, исправление описки, опечатки или арифметической ошибки не должно повлечь за собой изменения смысла и содержания принятого решения ни в одной из его частей.

В соответствии с пунктами 1 и 2 части 4 статьи 180 КАС РФ в мотивировочной части решения суда должны быть указаны обстоятельства административного дела, установленные судом, а также доказательства, на которых основаны выводы суда об этих обстоятельствах.

Таким образом, в своем заявлении административный истец фактически выражает свое несогласие с мотивировочной частью решения суда, то есть с законностью и обоснованностью всего судебного акта.

Однако для проверки законности судебных актов институт исправления описок, опечаток и явных арифметических ошибок неприменим. Вступившие в законную силу решения гарнизонного военного суда, принятые ими по первой инстанции и являвшиеся предметом апелляционного рассмотрения, могут быть пересмотрены в кассационном порядке либо в порядке надзора (главы 35 и 36 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации).

Поскольку данное нарушение норм процессуального права является существенным, окружной военный суд отменил определение и разрешил вопрос по существу, отказав в удовлетворении заявления истца.

***

Определениями Великоновгородского гарнизонного военного суда оставлено без движения, а затем возвращено административное исковое заявление Б. в связи с тем, что он не выполнил указания судьи об устранении недостатков заявления.

Окружной военный суд отменил судебные постановления по следующим основаниям.

В соответствии со статьей 130 КАС РФ судья, установив, что административное исковое заявление подано в суд с нарушением требований статей 125 и 126 указанного кодекса, предъявляемых к форме и содержанию административного искового заявления и (или) приложенных к нему документов, выносит определение об оставлении заявления без движения, в котором указывает основания и устанавливает разумный срок для их устранения.

Если лицо, подавшее административное исковое заявление, в установленный в определении срок исправит недостатки, административное исковое заявление считается поданным в день первоначального обращения этого лица в суд. В противном случае административное исковое заявление считается неподанным и возвращается подавшему его лицу со всеми приложенными к нему документами в порядке, установленном пунктом 7 части 1 статьи 129 КАС РФ.

Возвращая административное исковое заявление, судья в обжалуемом определении указал, что административным истцом в установленный срок не были устранены недостатки, перечисленные в определении от 21 января 2019 г. об оставлении административного искового заявления без движения.

В силу части 4 статьи 93 КАС РФ процессуальное действие, для совершения которого установлен процессуальный срок (за исключением процессуального срока, исчисляемого часами), может быть совершено до двадцати четырех часов последнего дня процессуального срока. В случае, если жалоба, документы или денежные суммы были сданы в организацию почтовой связи до двадцати четырех часов последнего дня установленного процессуального срока, срок не считается пропущенным.

Как видно из материалов дела, 4 февраля 2019 г., то есть в последний день установленного судом срока, Б. сдал необходимые документы в организацию почтовой связи для последующего направления в гарнизонный военный суд.

При таких обстоятельствах вывод суда о том, что Б. не устранил в установленный срок недостатки, перечисленные в определении от 21 января 2019 г. об оставлении административного искового заявления без движения, является необоснованным.

Кроме того, в силу положений статьи 130 КАС РФ при оставлении административного искового заявления без движения в связи с необходимостью устранения недостатков, допущенных при его подаче, суд должен предоставить административному истцу разумный срок для их исправления.

Согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда РФ от 22 января 2019 г. № 78-КГ18-75, соответствие установленного таким судебным актом срока устранения недостатков критерию разумности с учетом конкретных фактических обстоятельств должно быть предметом проверки и оценки при вынесении судом определения о возвращении заявления.

Из материалов дела следует, что копия определения об оставлении административного искового заявления без движения была направлена Б. письмом от 21 января 2019 г. в адрес места жительства, расположенного в ином субъекте Российской Федерации (г. Луга Ленинградской области).

Следовательно, при определении срока устранения недостатков судьей должно учитываться не только время, необходимое для выполнения указаний суда, но и время на доставку почтовой корреспонденции, что полностью соответствует правовой позиции, изложенной в пункте 31 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2016 г. № 36 «О некоторых вопросах применения судами Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации».

Контрольные сроки пересылки письменной корреспонденции определены «Нормативами частоты сбора из почтовых ящиков, обмена, перевозки и доставки письменной корреспонденции, а также контрольных сроков пересылки письменной корреспонденции», утвержденными приказом Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации от 4 июня 2018 г. № 257.

Согласно пункту 6 этих Нормативов в контрольные сроки пересылки письменной корреспонденции не включаются дни их приема. Такие сроки пересылки между населенными пунктами по общему правилу исчисляются в календарных днях и рассчитываются путем суммирования соответствующих отдельных контрольных сроков пересылки. Применительно к настоящему делу слагаемыми такого срока являются следующие контрольные сроки пересылки:

- между административными центрами субъектов Российской Федерации, который в соответствии с приложением № 1 к Нормативам составляет 4 дня;

- между административным центром субъекта Российской Федерации и административными центрами муниципальных районов на территории данного субъекта Российской Федерации - 2 дня;

- на территориях административных центров субъектов, административных центров муниципальных районов - 2 дня.

Суд в определении от 21 января 2019 г. об оставлении административного искового заявления без движения предложил Б. устранить приведенные в нем недостатки в срок до 4 февраля 2019 г.

Между тем предоставление судом административному истцу этого срока продолжительностью 14 дней является произвольным и не соответствует критерию разумности, поскольку произведено без учета установленных законодательством контрольных сроков пересылки письменной корреспонденции от суда в адрес места жительства Б. и обратно.

При таких обстоятельствах окружной военный суд пришел к выводу, что у административного истца объективно отсутствовала возможность своевременно выполнить предъявленные судом к его административному исковому заявлению требования непосредственно в суде.

Поскольку незаконное возвращение административного искового заявления указывает на существенные нарушения судьей норм процессуального права, препятствующие реализации Б. права на доступ к правосудию, окружной военный суд отменил определение о возвращении искового заявления и направил его в суд первой инстанции для рассмотрения вопроса о принятии к производству в порядке, установленном действующим законодательством.

***

Ф., относящийся к категории военнослужащих, обеспечиваемых служебными жилыми помещениями на весь период военной службы, по решению начальника отделения ФГКУ «Северрегионжилье» от 12 мая 2017 года № 11-22/12 был принят на учет нуждающихся в жилых помещениях в избранном месте жительства в г. Москве вместе с супругой и двумя детьми.

Получив дополнительные сведения об участии супруги истца - Ф. в приватизации жилого помещения в г. Уфе в 2000 году, получении в собственность 1/2 доли общей площади в размере 33,7 кв. м и об отчуждении этой доли в 2011 году, тем же должностным лицом было принято решение о внесении изменений в учетные данные истца. Суть этих изменений заключалась в том, что при предоставлении Ф. и членам семьи жилого помещения его общая площадь подлежит уменьшению на 33, 7 кв. м, которыми супруга истца в период брака распорядилась по своему усмотрению. С учетом этих изменений общая площадь предоставляемого семье истца жилого помещения не может превышать 47, 3 кв. м (18х4+9-33,7).

Делая вывод о незаконности решения уполномоченного органа, Воркутинский гарнизонный военный суд исходил из того, что действия супруги истца не должны были приниматься во внимание при определении размера жилого помещения, поскольку ранее она была обеспечена государством жилым помещением и не может его сдать в связи с отчуждением. Таким образом, Ф. не имела права состоять на учете нуждающимся в жилом помещении в качестве члена семьи военнослужащего.

Однако этот вывод суда первой инстанции сделан с нарушением норм процессуального права.

Согласно пункту 61 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2016 года № 36 «О некоторых вопросах применения судами Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации» суд, несмотря на то, что он не связан основаниями и доводами, содержащимися в административном исковом заявлении об оспаривании решений, действий (бездействия), не вправе признать обоснованным оспариваемое решение со ссылкой на обстоятельства, не являвшиеся предметом рассмотрения соответствующего органа, изменяя таким образом основания принятого решения.

Поскольку решением уполномоченного органа супруга истца была принята на учет нуждающихся в жилых помещениях в качестве члена семьи военнослужащего, и в нем указаны нормативные правовые акты и мотивы, которыми этот орган руководствовался, у гарнизонного военного не имелось оснований для вывода об отсутствии у нее права состоять на учете по иным обстоятельствам, которые не были предметом рассмотрения в ФГКУ «Западрегионжилье». Делая такой вывод, суд фактически изменил основания принятого жилищным органом решения, что в силу приведенных выше разъяснений Пленума Верховного Суда РФ является недопустимым.

Предмет судебного разбирательства по данному иску требовал от суда разрешить вопрос о правомерности определения общей площади жилого помещения, положенного истцу на состав семьи с учетом совершенной его супругой сделки, но не о праве ее состоять на учете нуждающихся в жилых помещениях. Этот вопрос был разрешен жилищным органом Министерства обороны РФ в пределах своих полномочий, истцом не оспаривался и в пересмотре не нуждался.

К тому же мотивы принятого ответчиком решения соответствовали требованиям части 8 статьи 57 ЖК РФ и пункта 4 «Правил расчета субсидии для приобретения или строительства жилого помещения (жилых помещений), предоставляемой военнослужащим-гражданам Российской Федерации и иным лицам в соответствии с Федеральным законом «О статусе военнослужащих», утвержденных постановлением Правительства РФ от 3 февраля 2014 года № 76, предусматривающего ее уменьшение на размер общей площади жилого помещения, которая была отчуждена военнослужащим и (или) членом его семьи в результате совершенной сделки.

Судебная коллегия по административным делам Ленинградского окружного военного суда.