Утвержден

на заседании президиума

1-го Западного окружного военного суда

от 19 января 2022 года

 

 

 

 

ОБЗОР

судебной практики гарнизонных военных судов

по уголовным делам

за второе полугодие 2021 года.

 

 

Необходимо обратить внимание на следующие судебные ошибки, допущенные гарнизонными военными судами при рассмотрении уголовных дел и материалов во втором полугодии 2021 года.

 

Не содержит объективных признаков преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, обращение лица в налоговый орган для подтверждения его права на налоговый вычет, если такое обращение повлекло ошибочное установление его размера по результатам камеральной налоговой проверки, проведенной по документам, когда эти документы не содержат признаков подделки или подлога либо их представление не сопряжено с совершением других намеренных действий, специально направленных на создание условий для принятия налоговым органом ошибочного решения, и когда на их основании при обычной внимательности и осмотрительности могло бы быть принято решение об отказе в предоставлении налогового вычета.

На основании приговора Воркутинского гарнизонного военного суда от 10 сентября 2021 года Т. осужден по ч. 1 ст. 159 УК РФ к штрафу в размере 40 000 рублей и от назначенного наказания освобожден на основании п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ, в связи с истечением срока давности уголовного преследования.

Судом действия Т., как военнослужащего – участника накопительно-ипотечной системы (далее – НИС), выразившиеся в предоставлении в налоговый   орган   не   соответствующих   действительности   сведений   в  заявлениях и декларациях по налогу на доходы физических лиц (форма 3-НДФЛ) за 2016 и 2017 года о предоставлении ему имущественного налогового вычета на общую сумму 208 721 рубль, из расчета якобы затраченных им личных денежных средств в сумме 2 000 000 рублей, в том числе взятых в кредит в ПАО «ВТБ 24» на приобретение квартиры, и последующим умолчанием факта, что кредит будет погашаться за счет средств федерального бюджета, в результате чего ему был предоставлен имущественный налоговый вычет в большем размере на сумму 111 652 рубля, расценены как хищение чужого имущества путем обмана.

При этом, по выводам суда, Т. не мог добросовестно заблуждаться относительно законности основания для получения имущественного налогового вычета в заявленном им размере, поскольку достоверно знал об отсутствии у него права на получение имущественного налогового вычета в размере расходов по приобретению квартиры, покрытых за счет средств федерального бюджета.

Кроме того, как отмечено в приговоре, неправильное указание Т. в декларациях суммы фактически произведенных им расходов не является следствием ошибки в расчетах по причине незнания налогового закона, допущенной при самостоятельном исчислении подлежащей уплате суммы налога, поскольку он данные расчеты самостоятельно не производил, а обратился к специалисту сторонней организации, при этом умолчав, что исполнение обязательств по кредитному договору осуществляется за счет средств федерального бюджета, и не предоставил данный договор.

При таких обстоятельствах суд расценил умышленные действия Т. по представлению в налоговые органы недостоверных сведения о фактически произведенных им расходах на приобретение квартиры и умолчание об исполнении кредитных обязательств за счет средств федерального бюджета, как направленные на создание условий для принятия налоговым органом неверного решения в его пользу.

Вместе с тем, приведенные выводы суда относительно наличия умысла у Т. на хищение чужого имущества путем обмана при изложенных в приговоре обстоятельствах не соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным в ходе судебного разбирательства.

Согласно правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в постановлениях от 22 июля 2020 года № 38-П и от 4 марта 2021 года № 5-П, на которые имеется обоснованная ссылка в апелляционной жалобе, меры, устанавливаемые в уголовном законе в целях защиты конституционно значимых ценностей, должны соотноситься с требованием адекватности порождаемых ими последствий (в том числе для лица, в отношении которого они применяются) тому вреду, который причинен в результате преступного деяния, с тем, чтобы обеспечивались соразмерность уголовного наказания совершенному преступлению, а также баланс основных прав индивида и общего интереса, состоящего в защите личности, общества и государства от преступных посягательств. Уголовная ответственность может считаться  законно  установленной  лишь   при   условии,  что  она  соразмерна характеру и степени общественной опасности криминализованного деяния.

 

Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что преду-смотренное налоговым законодательством действие в виде обращения в налоговый орган налогоплательщика, представившего достоверные сведения в документах, на основе которых заполнена налоговая декларация, не может расцениваться в качестве элемента состава преступления (хищения), если не будет установлено, что при этом налогоплательщиком предприняты целенаправленные действия к тому, чтобы сформировать условия для принятия налоговым органом ошибочного решения (в частности, имел место сговор с сотрудником налогового органа в целях хищения), поскольку предоставление необоснованного налогового вычета должно быть в такой ситуации - согласно требованиям налогового законодательства и в силу наличия оснований ожидать надлежащего исполнения налоговым органом своих обязанностей - исключено действиями сотрудников этого органа, которыми по итогам камеральной налоговой проверки принимается решение о праве на налоговый вычет и его действительном размере.

Соответственно, не содержит объективных признаков преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, обращение лица, приобретшего жилой дом, квартиру, комнату или долю (доли) в них, в налоговый орган для подтверждения его права на вычет, если такое обращение повлекло ошибочное признание этого права налоговым органом или ошибочное установление его размера по результатам камеральной налоговой проверки, проведенной по документам, необходимым для разрешения данного вопроса и достаточным для его правильного разрешения, тем более когда эти документы не содержат признаков подделки или подлога либо их представление не сопряжено с совершением других намеренных действий, специально направленных на создание условий для принятия налоговым органом ошибочного решения, и когда на их основании при обычной внимательности и осмотрительности сотрудников налогового органа могло бы быть принято решение об отказе в предоставлении налогового вычета. Само по себе такое обращение, хотя и может быть необоснованным, - например, если налогоплательщик ошибается в оценке наличия права на вычет и (или) полагается на компетентность сотрудников налогового органа, чтобы подачей обращения разрешить вопрос о наличии или отсутствии права на налоговый вычет, - не свидетельствует об умысле на совершение мошенничества.

Согласно письму Федеральной налоговой службы от 22 августа 2014 года № АС-4-15/16675 «О представлении имущественного вычета участникам в накопительной ипотечной системе жилищного обеспечения», рекомендовано во избежание неправомерного предоставления налоговыми органами имущественного налогового вычета в связи с приобретением квартир участниками НИС при проведении камеральной налоговой проверки налоговой декларации по налогу на доходы физических лиц учесть, что если установлено, что жилье приобретено военнослужащим – участником НИС,

необходимо проверить достоверность заявленных таким налогоплательщиком  сведений  о  своих  расходах,  для  чего  следует  направить  запрос  в Федеральное   государственное   казенное   учреждение   «Федеральное   управление накопительно - ипотечной    системы    жилищного    обеспечения    военнослужащих» по конкретному лицу о представлении информации о сумме накоплений, сформированных на именном накопительном счете участника НИС, а также о сумме целевого жилищного займа, предоставленного из федерального бюджета военно-служащему - участнику НИС для приобретения жилья.

Как установлено судом первой инстанции Т., являясь военно-служащим – участником НИС, обратился в ООО «…» для составления от его имени заявлений и налоговых деклараций по налогу на доходы физических лиц за 2016 и 2017 год, а также расчета денежной суммы, подлежащей возврату ему в виде имущественного налогового вычета за приобретенную им ранее квартиру, предоставив в подтверждение расходов затребованные специалистом организации документы, в том числе договор купли-продажи объекта недвижимости, расписки в получении денежных средств продавцом, справки о доходах физического лица 2-НДФЛ за 2016 и 2017 год, а также договор целевого жилищного займа.

После оформления соответствующих заявлений и деклараций и их подписания Т., они, с приложенными в обоснование понесенных расходов документами, указанной организацией были направлены в налоговую инспекцию для проведения камеральной проверки, где с задекларированными суммами, а также с размером подлежащего возврату имущественного налогового вычета налоговые органы согласились, перечислив указанные Т. суммы на его расчетный счет.

Из исследованных судом доказательств установлено, что при первоначальном оформлении и в ходе проведения камеральной проверки документов Т. соответствующие работники самостоятельно определяли их необходимый объем, размер расходов на приобретение квартиры Т. за счет бюджетных средств и сумму подлежащего возмещению ему налогового вычета.

При этом в ходе судебного разбирательства не установлено, что предоставленные Т. с декларациями в подтверждение понесенных им расходов на приобретение жилого помещения документы содержали какие-либо признаки подлога или подделки, как и наличие какой-либо договоренности Т. с работниками фирмы и налогового органа о начислении ему подлежащего возврату налогового вычета в большем, чем положено, размере.

Из представленного Т. договора купли-продажи следовало, что квартира им приобретена за счет собственных, кредитных средств и средств целевого жилищного займа, а согласно договору целевого жилищного займа, заем Т. предоставлен в целях приобретения данного жилого помещения для уплаты первоначального взноса, а также для погашения обязательств по упомянутому кредитному договору.

Кроме того, в п. 2 ст. 14 Федерального закона от 20 августа 2004 года № 117-ФЗ «О накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих» закреплено, что целевой жилищный заем предоставляется, в том   числе   для   уплаты   первоначального   взноса   при   приобретении  с  использованием ипотечного кредита (займа) жилого помещения и (или) погашения обязательств по ипотечному кредиту (займу).

С учетом вышеприведенных данных, положений закона и нормативного документа налогового органа, из представленных Т. документов следовало, что затраченные им средства по внесению первоначального взноса и погашению кредитных обязательств осуществлялись не из собственных денежных средств, что в силу положений ст. 220 НК РФ безусловно свидетельствовало о невозможности получения им имущественного налогового вычета в этой части расходов.

В ходе рассмотрения уголовного дела судом первой инстанции правильно обращено внимание на недостатки, допущенные сотрудниками налоговой инспекции при проведении камеральной проверки заявлений и деклараций Т., в том числе невыполнение ими предписаний, содержащихся в письме ФНС от 22 августа 2014 года, о получении дополнительных сведений и необходимых документов, однако безосновательно, вопреки выявленному Конституционным Судом Российской Федерации толкованию, они расценены в данной конкретной ситуации как обстоятельства, способствующие совершению преступления.

Принимая во внимание вышеуказанные фактические обстоятельства, которые существенно, с учетом правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом РФ, влияют на выводы суда, но не учтены при постановлении приговора, утверждения гарнизонного военного суда о наличии у Т. умысла на совершение мошенничества, как элемента состава преступления, и об умышленном создании им условий для принятия налоговым органом неверного решения, являются необоснованными.

При таких данных 1-й Западный окружной военный суд апелляционным постановлением от 9 декабря 2021 года приговор в отношении Т. отменил и уголовное дело прекратил на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, за отсутствием в деянии состава преступления, признав за Т. право на реабилитацию.

 

Несоответствие выводов суда об отсутствии оснований для признания явки с повинной фактическим обстоятельствам дела повлекло изменение приговора.

Г. на основании приговора Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда от 10 сентября 2021 года признан виновным в получении должностным лицом лично взяток в виде денег в значительном размере, за совершение в пользу взяткодателей действий, входящих в его служебные полномочия, и осужден к лишению свободы по:

- ч. 2 ст. 290 УК РФ (получение взятки от П.) на срок 1 год 6 месяцев;

- ч. 2 ст. 290 УК РФ (получение взятки от И.) на срок 1 год 6 месяцев;

- ч. 2 ст. 290 УК РФ (получение взятки от Ж.) на срок 1 год.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ окончательное наказание по совокупности  преступлений  Г. определено  путем  частичного  сложения наказаний в виде лишения свободы на срок 2 года, с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам 1-го Западного окружного военного суда от 11 ноября 2021 года приговор был изменен, судом признана в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, явка с повинной Г. по преступлению, связанному с получением взятки от П., в связи с чем за совершении данного преступления и по совокупности преступлений снижено назначенное осужденному наказание.  

Основанием для принятия данного решения послужило следующее.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 29 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2015 года  № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания», под явкой с повинной, которая в силу п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ является обстоятельством, смягчающим наказание, следует понимать добровольное сообщение лица о совершенном им или с его участием преступлении, сделанное в письменном или устном виде. Не может признаваться добровольным заявление о преступлении, сделанное лицом в связи с его задержанием по подозрению в совершении этого преступления.

23 апреля 2021 года Г. обратился с явкой с повинной, в которой подробно изложил обстоятельства получения взятки от П.

29 апреля 2021 года в отношении Г. по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 290 УК РФ, возбуждено уголовное дело.

Из материалов уголовного дела усматривается, что явка с повинной Г. послужила основанием для возбуждения уголовного дела. При этом обстоятельства, указанные в явке, были положены в основу обвинительного заключения и установлены в приговоре суда.

Данных о том, что о получении Г. взятки от П. было известно органам предварительного следствия до обращения его с явкой с повинной, в материалах уголовного дела не имеется.

При таких обстоятельствах вывод гарнизонного военного суда о невозможности признания судом явки с повинной Г. в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, в связи с наличием у правоохранительных
органов данных о его причастности к противоправным деяниям, не соответствует фактическим обстоятельствам дела.

 

Установив совершение преступления виновным с прямым умыслом, суд вышел за рамки предъявленного обвинения, ухудшив положение подсудимого.

На основании приговора Псковского гарнизонного военного суда от 9 июня 2021 года Д. осужден по  п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ к лишению свободы на срок 2 года, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Согласно ст. 6 и ч. 3 ст. 60 УК РФ справедливость наказания заключается в его соответствии характеру и степени общественной опасности преступления,  обстоятельствам  его  совершения  и  личности  виновного. При назначении наказания учитывается, в том числе степень общественной опасности преступления.

Степень общественной опасности преступления устанавливается судом в зависимости от конкретных обстоятельств содеянного, в частности от вида умысла (прямой или косвенный) (п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2015 года № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания»).

При описании преступного деяния, приведя в приговоре оценку установленных обстоятельств, суд первой инстанции указал, что, нанося потерпевшему удар битой по голове, Д. осознавал общественную опасность своих действий, не мог не предвидеть наступление последствий в виде тяжкого вреда здоровью потерпевшего, и желал наступления таких последствий, как тяжкий вред здоровью, опасный для жизни потерпевшего, то есть действовал с прямым умыслом.

Между тем, согласно постановлению о привлечении в качестве обвиняемого и обвинительному заключению, органом предварительного следствия Д. обвинялся в том, что он, нанося удар деревянной битой потерпевшему по голове, осознавал общественную опасность своих действий, предвидел и допускал причинение тому любого вреда здоровью, в том числе и тяжкого, однако к последствиям своих действий относился безразлично, то есть действовал с косвенным умыслом.

По смыслу закона совершение преступления с прямым умыслом, при котором виновный желает наступления общественно опасных последствий (ч. 2 ст. 25 УК РФ), представляет большую общественную опасность, чем совершенное с косвенным умыслом, при котором виновный не желал, но сознательно допускал эти последствия либо относился к ним безразлично (ч. 3 ст. 25 УК РФ).

Таким образом, изменив вид умысла и признав совершение преступления Д. с прямым умыслом, гарнизонный военный суд в нарушение положений ст. 252 УПК РФ вышел за рамки предъявленного Д. обвинения, чем ухудшил положение осужденного.

Рассмотрев уголовное дело в апелляционном порядке, судебная коллегия по уголовным делам 1-го Западного окружного военного суда указанное нарушение уголовно-процессуального закона признала существенным и апелляционным определением от 3 сентября 2021 года приговор гарнизонного военного суда изменила, исключив из его описательно-мотивировочной части указание о том, что Д. желал наступления общественно опасных последствий в виде причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего, то есть действовал с прямым умыслом, и указав о совершении им преступления с косвенным умыслом, а также снизив размер назначенного осужденному наказания.

 

Данные аудиозаписи судебного заседания послужили основанием для вывода о постановке приговора не в совещательной комнате.

По приговору 224 гарнизонного военного суда от 10 июня 2021 года Р. осужден по ч. 3 ст. 291 и ч. 1 ст. 159 УК РФ к окончательному наказанию в виде штрафа в размере 150 000 рублей.

Судебная коллегия по уголовным делам 1-го Западного окружного военного суда апелляционным определением от 14 сентября 2021 года данный приговор отменила, а дело передала на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Согласно положениям ст. 297 УПК РФ приговор признается законным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального кодекса и основан на правильном применении уголовного закона.

В соответствии с требованиями ст. 312 УПК РФ осужденному вручается копия постановленного приговора, то есть точное воспроизведение его содержания, провозглашенного в зале судебного заседания.

В силу ч. 3 ст. 303 УПК РФ исправления в приговоре должны быть оговорены и удостоверены подписями всех судей в совещательной комнате до провозглашения приговора.

На основании ч. 1 ст. 310 УПК РФ после подписания приговора суд, вернувшись в зал судебного заседания, провозглашает его.

Данные требования закона судом первой инстанции не выполнены.

При изучении аудиозаписи судебного заседания суда первой инстанции установлено, что содержание оглашенного председательствующим текста приговора в отношении Р. существенно отличается от текста приговора, имеющегося в материалах уголовного дела, в части описания преступного деяния, признанного судом доказанным, и порядка изложения доказательств, исследованных в судебном заседании, что свидетельствует, что приговор, имеющийся в материалах дела, копия которого вручена осужденному, не был постановлен в совещательной комнате.

Указанное существенное нарушение уголовно-процессуального закона, допущенное судом, выразившееся во внесении многочисленных изменений в текст приговора после его оглашения, которое повлияло на вынесение законного и обоснованного судебного решения, являлось основанием для отмены приговора с передачей уголовного дела на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суда, поскольку данное нарушение не могло быть устранено судом апелляционной инстанции.

 

Размер штрафа, назначенного в качестве основного и дополнительного наказания, при определении окончательного наказания по совокупности преступлений не подлежит сложению. Лишение воинского звания в соответствии со ст. 48 УК РФ должно быть мотивировано в приговоре, суд при применении ст. 73 УК РФ обязан обосновать невозможность сохранения осужденному воинского звания.

Приговором 224 гарнизонного военного суда от 28 апреля 2021 года осужден Г.  по ч. 3 ст. 160 УК РФ к штрафу в размере 120 000 рублей; по  ч. 3 ст. 160 УК РФ  к  штрафу  в  размере  150 000 рублей  с  лишением  в  соответствии со ст. 48 УК РФ воинского звания «капитан»; по ч. 3 ст. 160 УК РФ к лишению свободы на срок 1 год и 6 месяцев со штрафом в размере 8 000 рублей.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ Г.  по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний определено окончательное наказание в виде лишения свободы на срок 1 год 6 месяцев, со штрафом в размере 250 000 рублей, с лишением воинского звания «капитан».

В соответствии со ст. 73 УК РФ назначенное Г. наказание в виде лишения свободы суд посчитал условным с испытательным сроком 4 года, с возложением определенных обязанностей.

Согласно ч. 2 ст. 71 УК РФ назначенное Г. наказание в виде штрафа постановлено исполнять самостоятельно.

Этим же приговором осужден И. по ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 160 УК РФ к штрафу в размере 110 000 рублей, с лишением в соответствии со ст. 48 УК РФ воинского звания «старший прапорщик».

При определении по совокупности преступлений окончательного наказания Г. в виде штрафа суд первой инстанции частично сложил суммы штрафов, назначенных как в качестве основных наказаний, так и дополнительного за разные преступления.

Учитывая, что ч. 2 и 3 ст. 32 УИК РФ предусмотрен различный порядок исполнения основного наказания и дополнительного наказания в виде штрафа, при назначении наказания по совокупности преступлений не допускается сложение сумм штрафа, назначенного в качестве основного и дополнительного видов наказаний за разные преступления.

В соответствии со ст. 48 УК РФ за совершение тяжкого преступления суд с учетом личности виновного может лишить его воинского звания.

При принятии решения о лишении осужденных воинских званий в соответствии со ст. 48 УК РФ суд учел личности Г. и И., совершивших тяжкое преступление в соучастии, не указав какие конкретные данные он принимает во внимание.

Вместе с тем в приговоре не приведено сведений, отрицательно характеризующих осужденных, в том числе безусловно свидетельствующих о необходимости назначения им указанного дополнительного наказания.

 Кроме того, с учетом личности Г. суд также пришел к выводу о возможности его исправления без реального отбывания наказания в виде лишения свободы, применив положения ст. 73 УК РФ, однако в приговоре не мотивировал свое решение о невозможности сохранения ему воинского звания при одновременном условном осуждении.

При таких обстоятельствах судебная коллегия по уголовным делам 1-го Западного окружного военного суда апелляционным определением от 16 сентября 2021 года приговор изменила, исключив назначенное в соответствии со ст. 48 УК РФ Г. и И. дополнительное наказание в виде лишения воинского звания и определив Г. по совокупности преступлений окончательное наказание в виде лишения свободы на срок 1 год 6 месяцев со штрафом в размере 8 000 рублей и штрафа в размере 240 000 рублей.

 

Решение по гражданскому иску о взыскании денежных средств, вытекающих одновременно из требований о взыскании утраченного заработка и компенсации морального вреда, не основано на законе.

По приговору 224 гарнизонного военного суда от 19 мая 2021 года Г. осужден по ч. 1 ст. 111 УК РФ.

Этим же приговором частично удовлетворен гражданский иск потерпевшего и с Г. в его пользу взыскано 281 158 рублей 08 копеек в счет возмещения причиненного преступлением вреда.

В соответствии с п. 22 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 20 декабря 2011 года № 21 «О практике применения судами законодательства об исполнении приговора» каждый приговор по делу должен содержать в себе ответы на все вопросы, которые подлежат разрешению при его постановлении согласно ст. 299 УПК РФ и которые должны быть решены и изложены так, чтобы не возникало затруднений при исполнении приговора.

По смыслу положений УПК РФ и ГК РФ исковые требования о взыскании утраченного заработка и компенсации морального вреда в уголовном процессе хотя и связаны с совершенным преступлением и в данном случае заявлены в одном иске, однако имеют различные правовые основания для их удовлетворения, порядок доказывания их размера и в последующем исполнения приговора в этой части, то есть по своей сути представляют собой два иска, объединенных в одном производстве, в связи с чем резолютивная часть приговора должна содержать решение по каждому из них.

Потерпевшим к Г. предъявлен гражданский иск о компенсации морального вреда в размере 250 000 рублей, а также взыскании утраченного заработка в размере 197 298 рублей 60 копеек, а всего в размере 447 298 рублей 60 копеек.

Частично удовлетворив иск, приведя в описательно-мотивировочной части приговора правильные суждения относительно заявленных требований о компенсации морального и взыскании утраченного заработка, суд в резолютивной части приговора, в нарушение требований ч. 1 ст. 299 УПК РФ в ее взаимосвязи с п. 1 ч. 1 ст. 309 УПК РФ, определив лишь общий размер денежных средств, подлежащих взысканию по частично удовлетворенному иску потерпевшего, не указал, какая именно сумма подлежит взысканию с осужденного в счет компенсации морального вреда, а какая – о взыскании утраченного заработка.

При таких обстоятельствах судебная коллегия по уголовным делам 1-го Западного окружного военного суда апелляционным определением от 20 июля 2021 года приговор в части решения по гражданскому иску изменила, взыскав с осужденного в пользу потерпевшего отдельно суммы компенсации морального вреда и возмещения утраченного заработка.

 

Описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать мотивы решения всех вопросов, относящихся к назначению уголовного наказания.

На основании приговора Выборгского гарнизонного военного суда от 12 августа 2021 года К. осужден по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ к лишению свободы на срок 3 года в соответствии со ст.73 УК РФ условно с испытательным сроком 2 года, на основании ст. 64 УК РФ без лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.

Рассмотрев уголовное дело в апелляционном порядке, судебная коллегия по уголовным делам 1-го Западного окружного военного суда апелляционным определением от 14 октября 2021 года приговор в части назначенного осужденному наказания изменила, указав следующее.

Из приговора усматривается, что при назначении К. вида и размера наказания суд учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного, влияние назначенного наказания на исправление осужденного и условия жизни его семьи и на достижение иных целей наказания, таких как восстановление социальной справедливости и предупреждение совершения новых преступлений. Кроме того, судом учтены смягчающие наказание обстоятельства.

В то же время суд первой инстанции, приняв во внимание, что К. характеризуется положительно, одновременно указал на ранее совершенные им действия в отношении подчиненных, не соответствующие требованиям Уставов Вооруженных Сил РФ.

Однако, в нарушение требований уголовно-процессуального закона (п. 4 ст. 307 УПК РФ) суд не привел мотивов, подтверждающих указанный вывод, тогда как описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать мотивы решения всех вопросов, относящихся к назначению уголовного наказания.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции исключил из описательно-мотивировочной части приговора указание об учете при назначении наказания ранее совершенных К. действий в отношении подчиненных, не соответствующих требованиям Уставов Вооруженных Сил Российской Федерации и смягчил назначенное К. основное наказание в виде лишения свободы с применением ст. 64 УК РФ до 2 лет 6 месяцев без лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.

 

В силу ст. 72 УК РФ в срок лишения свободы засчитывается время содержания лица под стражей или нахождения его под домашним арестом.

По приговору Великоновгородского гарнизонного военного суда от 26 мая 2021 года П. осужден по п. «б» ч. 2 ст. 131 и ч. 1 ст. 162 УК РФ к окончательному наказанию в виде лишения свободы на срок 5 лет, с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

В соответствии с п. «б» ч.3.1 ст.72 УК РФ в срок лишения свободы П. зачтено время задержания и содержания под стражей с 3 ноября по 28 декабря 2020 года включительно до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Рассмотрев уголовное дело в апелляционном порядке, судебная коллегия по уголовным делам 1-го Западного  окружного военного суда в апелляционном определении от 2 сентября 2021 года указала следующее.

При принятии решения о зачета времени содержания под стражей в срок лишения свободы судом первой инстанции не учтено, что под стражу П. взят 26 мая 2021 года в зале суда при изменении ему ранее избранной меры пресечения в виде наблюдения командования воинской части на заключение под стражу, то есть в период с 28 декабря 2020 года по 26 мая 2021 года он под стражей не содержался и оснований для зачета этого периода в срок отбывания наказания не имелось.

С учетом приведенных обстоятельств суд апелляционной инстанции приговор изменил, определив, в соответствии с п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ зачесть П. в срок лишения свободы время содержания его под стражей с 3 ноября по 28 декабря 2020 года включительно и с 26 мая 2021 года до дня вступления приговора суда в законную силу из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

 

Основанием для прекращения уголовного дела по ст. 25.1 УПК РФ является возмещение ущерба и (или) заглаживание вреда, произведенные не только лицом, совершившим преступление, но и по его просьбе либо с его согласия другими лицами.

По приговору Псковского гарнизонного военного суда от 4 июня 2021 года М. осужден по ч. 1 ст. 285 УК РФ к лишению права занимать должности на государственной службе, связанные с осуществлением организационно-распорядительных полномочий, на срок 1 год.

М. осужден за то, что, являясь начальником отделения воздушно-десантной службы воинской части, т.е. должностным лицом, в нарушение требований нормативных правовых актов Минобороны России, действуя из иной личной заинтересованности, обусловленной искусственным завышением показателей боевой подготовки и результативности работы подчиненной службы, вопреки интересам службы, внес через своих подчиненных недостоверные сведения о совершенных 20 военнослужащими воинской части прыжках с парашютом в соответствующие учетные документы, что повлекло неправомерное установление и выплату им в составе денежного довольствия ежемесячных надбавок за выполнение задач, непосредственно связанных с риском для жизни и здоровья в мирное время, за выполнение прыжков с парашютом и за особые условия военной службы за выполнение годовой нормы прыжков с парашютом, т.е. существенно нарушил охраняемые законом интересы государства – Минобороны России в лице ФКУ «Единый  расчетный центр Министерства обороны Российской Федерации» с причинением ущерба в размере 1 404 550,68 рублей.

Апелляционным постановлением 1-го Западного окружного военного суда от 12 августа 2021 года приговор в отношении М. был отменен, а уголовное дело прекращено на основании ст. 25.1 УПК РФ.

Как указал суд апелляционной инстанции, в ходе судебного разбирательства стороной защиты  неоднократно было заявлено ходатайство о прекращении уголовного дела в отношении М. на основании ст. 76.2 УК РФ с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа.

Отказывая в удовлетворении данного ходатайства и не усмотрев достаточных данных о том, что М. имеет какое-либо отношение к возмещению иными военнослужащими незаконно полученных ими в результате его действий денежных средств, суд отметил, что обвиняемым не выполнены в полном объеме условия, необходимые для прекращения уголовного дела по указанному основанию, поскольку сами по себе действия обвиняемого, направленные на заглаживание вреда (принесение извинений воинскому коллективу и частичное принятие мер, направленных на восстановление интересов государства) существенно не меняют характер и степень общественной опасности совершенного им должностного преступления. При этом суд в приговоре отказал в удовлетворении гражданского иска прокурора о взыскании с подсудимого ущерба, причиненного преступлением, на основании сведений о полном возмещении М., наряду с другими военнослужащими, причиненного государству материального ущерба.

Вместе с тем, согласно п. 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 года № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» возмещение ущерба и (или) заглаживание вреда (статьи 75 - 76.2 УК РФ) могут быть произведены не только лицом, совершившим преступление, но и по его просьбе (с его согласия) другими лицами.

В материалы дела имеются доказательства, подтверждающие показания М. о том, что военнослужащие, незаконно получившие денежные средства от государства в связи с его преступными действиями, их возвратили по его просьбе и с его согласия.

Кроме того, в суде установлено, что М. чистосердечно раскаялся в содеянном, положительно характеризуется по военной службе и месту жительства, является участником боевых действий, имеет троих детей, из них двух малолетних, в настоящее время проходит обучение в военной академии.

Таким образом, установлено, что М. ранее не судим, впервые совершил преступление средней тяжести, вместе с незаконно получившими денежные средства военнослужащими полностью добровольно возместил материальный ущерб, причиненный совершенным им преступлением, что подтверждается соответствующими платежными поручениями, принес извинения за   содеянное перед   воинским   коллективом   и   ходатайствовал   о  прекращении уголовного дела с назначением судебного штрафа, то есть в данном случае усматривались все основания для прекращения уголовного дела, указанные в ст.76.2 УК РФ.

 

При рассмотрении ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу судья обязан проверить, содержит ли ходатайство и приобщенные к нему материалы конкретные сведения, указывающие на причастность к совершенному преступлению именно этого лица, и дать этим сведениям оценку в своем решении.

Постановлением Псковского гарнизонного военного суда от 4 сентября 2021 года В., подозреваемому в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 200.2 УК РФ, избрана мера пресечения в виде заключения под стражу на срок 1 месяц 27 суток.

Органами предварительного следствия В. подозревается в том, что он в составе организованной группы с военнослужащими Х. и И., а также гражданами К. и В. совершили покушение на незаконное перемещение табачных изделий стоимостью 250 000 рублей из Российской Федерации в Эстонскую Республику через Таможенную границу.

В соответствии со ст. 100 УПК РФ в исключительных случаях при наличии оснований, предусмотренных ст. 97 УПК РФ, и с учетом обстоятельств, указанных в ст. 99 УК РФ, мера пресечения может быть избрана в отношении подозреваемого.

Статья 108 УПК РФ предусматривает, что заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше трех лет при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения. При избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в постановлении судьи должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых судья принял такое решение.

В п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 года № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» обращено внимание, что избрание в качестве меры пресечения заключения под стражу допускается только после проверки судом обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению. Обоснованное подозрение предполагает наличие данных о том, что это лицо причастно к совершенному преступлению. Проверка обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению не может сводиться к формальной ссылке суда на наличие у органов предварительного расследования достаточных данных о том, что лицо причастно к совершенному преступлению. При рассмотрении ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу судья обязан проверить, содержит ли ходатайство  и  приобщенные  к  нему  материалы  конкретные  сведения, указывающие на причастность к совершенному преступлению именно этого лица, и дать этим сведениям оценку в своем решении.

Согласно п. 29 данного постановления, в постановлении о рассмотрении ходатайства в порядке ст. 108 УПК РФ суду следует дать оценку: обоснованности подозрения в совершении лицом преступления, а также наличию оснований и соблюдению порядка задержания подозреваемого (ст. 91 и 92 УПК РФ); наличию предусмотренных ст. 100 УПК РФ оснований для избрания меры пресечения до предъявления обвинения и соблюдению порядка ее применения; законности и обоснованности уведомления лица о подозрении в совершении преступления в порядке, установленном ст. 223.1 УПК РФ. В решении об избрании заключения под стражу в качестве меры пресечения должно быть указано, почему в отношении лица не может быть применена более мягкая мера пресечения, приведены результаты исследования в судебном заседании конкретных обстоятельств, обосновывающих избрание данной меры пресечения, доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств, а также оценка судом этих обстоятельств и доказательств с изложением мотивов принятого решения. Указанные обстоятельства и результаты их исследования должны быть приведены в каждом решении об избрании заключения под стражу в качестве меры пресечения.

Как видно из постановления суда первой инстанции, основанием для избрания в отношении В. меры пресечения в виде заключения под стражу послужили тяжесть преступления, в совершении которого он подозревается,  его совершение в составе организованной группы, в связи с чем суд пришел к выводу, что подозреваемый может скрыться от органов расследования, угрожать свидетелям, иным участникам судопроизводства, либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу.

Вместе с тем представленными доказательствами данные обстоятельства подтверждены не были. В них не содержится сведений о том, что В. предпринимал какие-либо противоправные действия, угрожал участникам уголовного судопроизводства или иным способом пытался препятствовать производству по уголовному делу. Соответствующие конкретные обстоятельства в постановлении не приведены.

Обоснованность подозрения В. в причастности к совершению преступления, указанного в ходатайстве следователя, которая должна подтверждаться конкретными сведениями, судом первой инстанции надлежащим образом не проверена. Суд лишь формально сослался в постановлении на то, что материалы дела подтверждают обоснованное подозрение В. в причастности к совершению преступления в составе организованной группы, при этом представленные следствием материалы, исследованные судом, каких-либо доказательств этого не содержат.

О причастности В. к совершенному преступлению не могут свидетельствовать, на что сослался суд, постановление о возбуждении уголовного дела, которое в соответствии с требованиями ст. 74 УПК РФ не относится к доказательствам по делу, и протокол обыска, в ходе которого в жилище В. каких-либо предметов и документов, имеющих значение для уголовного дела, не обнаружено. В показаниях другого подозреваемого Х. отсутствуют сведения об участии В. в совершении каких-либо противоправных действий, связанных с контрабандой табачных изделий. Более того, Х. показал, что В. ему не известен.

В постановлении суда первой инстанции не приведены конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых суд пришел к выводу о необходимости применения к В. меры пресечения именно в виде заключения под стражу, а также соответственно не дана им какая-либо оценка.

При таких данных, подозрения В. в совершении особо тяжкого преступления недостаточно для применения в отношении него наиболее строгой меры пресечения.

Также в постановлении не содержится указаний о том, что данный случай является исключительным, соответствующих мотивов судом не приведено.

С учетом приведенных обстоятельств 1-й Западный окружной военный суд апелляционным постановлением от 29 сентября 2021 года постановление гарнизонного военного суда отменил и в удовлетворении соответствующего ходатайства руководителя следственного органа об избрании В. меры пресечения в виде заключения под стражу отказал.

 

Если окончание процессуального срока приходится на нерабочий день, то последним днем срока считается первый следующий за ним рабочий день.

Приговором 224 гарнизонного военного суда от 28 апреля 2021 года осуждены Г. за три преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 160 УК РФ, и И. по ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 160 УК РФ.

11 мая 2021 года в гарнизонный военный суд на приговор поступило апелляционное представление военного прокурора.

17 мая 2021 года военным прокурором вновь направлено апелляционное представление на указанный приговор с ходатайством о восстановлении пропущенного срока на апелляционное обжалование.

Отказывая военному прокурору в удовлетворении ходатайства, судья гарнизонного военного суда в постановлении от 18 мая 2021 года сослался на отсутствие у него уважительных причин для восстановления срока на апелляционное обжалование приговора.

Вместе с тем, последний день подачи апелляционной жалобы, представления на приговор, постановленный 28 апреля 2021 года, приходится на 8 мая 2021 года, являющийся нерабочим днем, в связи с чем, с учетом требований ч. 2 ст. 128 УПК РФ, последним днем срока считается первый следующий за ним рабочий день – 11 мая 2021 года. Таким образом, срок подачи апелляционного представления прокурором пропущен не был.

При таких обстоятельствах 1-й Западный окружной военный суд апелляционным постановлением от 29 июля 2021 года по представлению прокурора постановление судьи от 18 мая 2021 года отменил, направив материалы уголовного дела в суд первой инстанции для выполнения требований ст. 389.6 и 389.7 УПК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам

1- го Западного окружного военного суда