Утвержден на заседании президиума

1-го Западного окружного военного суда 19 января 2022 года

ОБЗОР

СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ГАРНИЗОННЫХ ВОЕННЫХ СУДОВ

ПО АДМИНИСТРАТИВНЫМ И ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ

ЗА II ПОЛУГОДИЕ 2021 ГОДА

I. Реализация военнослужащими права на жилище

1. Предусмотренные в ст. 53 ЖК РФ последствия намеренного ухудшения гражданами своих жилищных условий наступают лишь в случае совершения ими действий, в результате которых такие граждане могут быть приняты на учет нуждающихся в жилых помещениях.

Решением Псковского гарнизонного военного суда удовлетворен административный иск С. об оспаривании решения ФГАУ «Росжилкомплекс» о переносе даты принятия его на учет нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договору социального найма. Суд обязал ответчика данное решение отменить.

С., относящийся к категории военнослужащих, обеспечиваемых жилыми помещениями в соответствии с абзацем 3 п. 1 ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих», принят на учет нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договору социального найма, с 27 июля 2016 года.

Решением ФГАУ «Росжилкомплекс» от 18 июня 2021 года дата принятия С. на учет перенесена на 21 мая 2021 года, когда истек пятилетний срок со дня вступления в силу решения Псковского городского суда от 19 апреля 2016 года об удовлетворении иска его отца о признании С. утратившим право пользования жилым помещением в качестве члена семьи собственника в г. Пскове.

Поскольку С. иск отца признал, решение суда не обжаловал и не убывал к новому месту службы, ответчик усмотрел в этих обстоятельствах намеренное ухудшение жилищных условий и применил пятилетний срок, предусмотренный ст. 53 ЖК РФ.

Признавая решение ответчика незаконным, гарнизонный военный суд исходил из того, что право пользования жилым помещением С. утратил в июне 2003 года, о чем указано в резолютивной части решения Псковского городского суда от 19 апреля 2016 года. Гарнизонный военный суд руководствовался положениями ч. 2 ст. 64 КАС РФ о недопустимости повторного доказывания и оспаривания данного обстоятельства при рассмотрении настоящего административного дела с участием лица, в отношении которого оно установлено. Поскольку со дня утраты в 2003 году указанного права истек пятилетний срок, в судебном постановлении сделан вывод об отсутствии оснований для применения к С. правовых последствий ст. 53 ЖК РФ.

По мнению окружного военного суда, этот вывод противоречит предписаниям ст. 53 ЖК РФ о том, что последствия намеренного ухудшения гражданами своих жилищных условий наступают лишь в случае совершения ими действий, в результате которых такие граждане могут быть приняты на учет нуждающихся в жилых помещениях. Вывод об ухудшении С. жилищных условий мог быть сделан при условии, если в связи с выездом из занимаемого жилого помещения у него возникли основания для принятия на жилищный учет, предусмотренные ст. 51 ЖК РФ.

Однако сведений о том, что вследствие прекращения в 2003 году права пользования жилым помещением у С. возникли такие основания, материалы дела не содержат. Его жилищные условия в последующий период времени судом не выяснялись, постоянное или преимущественное место жительства не определялось.

Не установлен факт ухудшения жилищных условий и Псковским городским судом, предметом разбирательства в котором являлись обстоятельства, связанные с прекращением права пользования конкретным жилым помещением. К тому же в решении этого суда указано, что из квартиры родителей С. выехал в другое место жительства и постоянно проживает со своей семьей также в г. Пскове. Это подтверждено и самим С., указавшим в сведениях о наличии жилых помещений данную квартиру в качестве фактического места жительства.

При таких данных, поскольку исследованные доказательства подтверждали лишь факт изменения жилищных условий, но не их ухудшения, вывод о том, что утрата истцом в 2003 году права пользования жилым помещением привела к ухудшению его жилищных условий, являлся необоснованным.

Содержащиеся в решении городского суда выводы не освобождали гарнизонный военный суд от выполнения предусмотренной ч. 3 ст. 62 КАС РФ обязанности по правильному определению обстоятельств, имеющих значение для дела, а стороны - от бремени доказывания обстоятельств, на которые они ссылались в обоснование своих позиций.

Поскольку вывод об ухудшении С. жилищных условий в 2003 году был основан на неверном применении ст. 53 ЖК РФ и ст. 64 КАС РФ, окружной военный суд решение суда первой инстанции отменил и в удовлетворении административного иска отказал.

2. Право военнослужащего, несвоевременно включенного в реестр участников НИС, на получение инвестиционного дохода на его именном накопительном счете подлежит восстановлению не за счет истребования дополнительных лимитов бюджетных обязательств, а за счет поступающего в ФГКУ «Росвоенипотека» и распределяемого им инвестиционного дохода.

К. оспорил бездействие Министерства обороны РФ по учету на его именном накопительном счете участника НИС доходов от инвестирования денежных средств за период с 24 сентября 2007 года по 30 июля 2020 года.

Административный истец просил обязать ФГКУ «Росвоенипотека» определить величину инвестиционного дохода, который полагался к начислению на его именной накопительный счет при условии своевременного включения в реестр участников НИС, а Министерство обороны РФ – довести до ФГКУ «Росвоенипотека» дополнительные лимиты бюджетных обязательств для зачисления инвестиционного дохода на его именной накопительный счет.

Свои требования К. обосновал тем, что 24 сентября 2007 года у него возникло право на включение в реестр участников НИС, однако по вине командования включен он был в реестр только 30 июля 2020 года, вследствие чего доход от инвестирования средств, учтенных на его именном накопительном счете, в указанный период времени не начислялся и он получает меньше денег, чем военнослужащие, включенные в реестр своевременно.

Решением Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда административный иск был удовлетворен, оспоренное бездействие Министерства обороны РФ признано незаконным, на ФГКУ «Росвоенипотека» возложена обязанность определить величину инвестиционного дохода, который был бы начислен К. при включении его в реестр участников НИС с 24 сентября 2007 года, и истребовать дополнительные лимиты бюджетных обязательств из Министерства обороны РФ, которому довести истребованную сумму до ФГКУ «Росвоенипотека» для перечисления на именной накопительный счет административного истца.

Окружной военный суд признал такой способ восстановления нарушенного права не отвечающим требованиям закона, указав следующее.

К., 24 сентября 2007 года подавший командиру воинской части, в которой проходил военную службу, рапорт о включении его в реестр участников НИС, был с той же даты включен в реестр участников НИС лишь 6 июля 2020 года. В указанный период времени инвестиционный доход на его именной накопительный счет не начислялся, начал учитываться только после открытия именного накопительного счета - с 30 июля 2020 года.

На основании п. 1 ст. 10 Федерального закона «О накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих» (далее – Федерального закона) К. в 2021 году изъявил желание получить все накопления, учтенные на его именном накопительном счете участника НИС, и ФГКУ «Росвоенипотека» перечислило на его счет денежные средства в размере 2 798 558 рублей 30 копеек. При этом разница между инвестиционным доходом, учтенным на именном накопительном счете К., и инвестиционным доходом, учтенным на именных накопительных счетах военнослужащих, своевременно включенных в реестр участников НИС в один с ним период, составила 1 776 678 рублей 77 копеек.

В силу предписаний пунктов 10, 20, 33, 36 и 38 Инструкции, утвержденной приказом Министра обороны РФ от 8 июня 2005 года № 220, действовавшей на момент возникновения спорных правоотношений, ответственность за своевременное выявление и учет военнослужащих, у которых возникло основание для включения в реестр, возлагалась на командиров воинских частей.

При таких обстоятельствах гарнизонный военный суд обоснованно признал, что К. не был своевременно с 24 сентября 2007 года включен в реестр участников НИС в результате виновного бездействия должностных лиц воинской части Министерства обороны РФ, на которое Указом Президента РФ от 20 апреля 2005 года № 449 возложены функции уполномоченного федерального органа исполнительной власти, обеспечивающего функционирование накопительно-ипотечной системы жилищного обеспечения военнослужащих.

Вследствие такого бездействия он был поставлен в неравные условия по сравнению с другими военнослужащими, ставшими участниками НИС в сентябре 2007 года.

Однако, решая вопрос о восстановлении нарушенного права, суд первой инстанции не учел положения Федерального закона, определяющие порядок формирования и источники накоплений для жилищного обеспечения военнослужащих – участников НИС.

Согласно ч. 1 ст. 5 Федерального закона накопления для жилищного обеспечения формируются за счет учитываемых на именных накопительных счетах участников накопительных взносов за счет средств федерального бюджета, доходов от инвестирования накоплений для жилищного обеспечения, иных не запрещенных законодательством Российской Федерации поступлений.

Следовательно, за счет средств федерального бюджета формируется только часть накоплений для жилищного обеспечения участников, а именно - накопительные взносы. Вторая часть накоплений формируется в виде доходов от инвестирования средств, переданных в доверительное управление управляющим компаниям, а также иных поступлений.

Согласно предписаниям ст. 17 Федерального закона накопления для жилищного обеспечения передаются ФГКУ «Росвоенипотека» в доверительное управление управляющим компаниям, которые инвестируют указанные средства в интересах участников НИС в разрешенные законодательством активы.

В соответствии с п. 7 Правил формирования накоплений, утвержденных постановлением Правительства РФ от 7 ноября 2005 года № 655, доходы от инвестирования учитываются на именных накопительных счетах участников НИС с учетом оплаты расходов на инвестирование накоплений для жилищного обеспечения и вознаграждения, удержанного управляющими компаниями. Расчет суммы дохода от инвестирования средств, переданных в доверительное управление, для учета его на именных накопительных счетах участников НИС осуществляется ежеквартально, не позднее 30-го числа месяца, следующего за отчетным кварталом, пропорционально накоплениям для жилищного обеспечения, учтенным на именных накопительных счетах, и срокам их инвестирования за отчетный период с округлением до копейки.

На основании ч. 6 ст. 5 Федерального закона учет доходов от инвестирования на именных накопительных счетах участников осуществляется уполномоченным федеральным органом (ФГКУ «Росвоенипотека») пропорционально суммам накоплений, учтенных на именных накопительных счетах участников, и срокам их инвестирования за отчетный год.

Именно эта часть накоплений за период с 24 сентября 2007 года по 30 июля 2020 года не учтена на именном накопительном счете К.

Поскольку инвестиционный доход имеет внебюджетную природу, то возложение судом первой инстанции на административных ответчиков обязанности восстановить нарушенные права К. за счет лимитов бюджетных обязательств являлось неправомерным.

Исходя из положений ст. 17 Федерального закона, а также п. 7 Правил формирования накоплений, право административного истца подлежало восстановлению за счет поступающего в ФГКУ «Росвоенипотека» и распределяемого им инвестиционного дохода, что соответствует правовой позиции Судебной коллегии по делам военнослужащих Верховного Суда РФ в п. 2 Обзорной справки практики рассмотрения военными судами административных дел, связанных с рассмотрением споров по накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих, от 2021 года.

По указанным основаниям окружной военный суд в части способа восстановления права решение суда первой инстанции отменил и принял в этой части новое решение, возложив на ФГКУ «Росвоенипотека» обязанность доначислить К. за счет поступающего в ФГКУ «Росвоенипотека» и распределяемого им инвестиционного дохода от инвестирования накоплений для жилищного обеспечения 1 776 678 рублей 77 копеек.

3. Выплата денежной компенсации за наем (поднаем) жилых помещений прекращается с 1-го числа месяца, следующего за месяцем, в котором военнослужащий утратил основания для ее получения.

Решением 224 гарнизонного военного суда частично удовлетворен административный иск Ш. Суд признал незаконным отказ начальника Военно-морской академии в выплате ему денежной компенсации за наем (поднаем) жилых помещений, возложив на должностное лицо обязанность обеспечить его компенсацией за период с 24 сентября по 2 декабря 2020 года.

Дополнительным решением того же суда Ш. отказано в защите права на получение денежной компенсации за период с 3 по 31 декабря 2021 года.

Оставив без изменения решение суда первой инстанции, окружной военный суд дополнительное решение отменил в связи с неправильным применением норм материального права, отметив следующее.

По делу установлено, что в августе 2018 года во время прохождения военной службы по контракту в воинской части Балтийского флота Ш. была предоставлена жилищная субсидия для приобретения (строительства) жилого помещения. На средства субсидии по договору долевого участия в строительстве жилья им построена квартира в г. Калининграде, право собственности на которую зарегистрировано 19 ноября 2019 года.

В мае 2020 года Ш. был переведен к новому месту службы в Военно-морскую академию в г. Санкт-Петербург, где он и члены его семьи жилыми помещениями обеспечены не были.

1 августа и 1 декабря 2020 года Ш. последовательно заключал договоры найма жилого помещения (части квартиры) в г. Санкт-Петербурге, по условиям которых ежемесячно оплачивал без учета коммунальных услуг 30 000 рублей. Указанную сумму Ш. полностью уплатил собственнику жилого помещения и за декабрь 2020 года, подтвердив это дополнительно представленной в суд апелляционной инстанции квитанцией.

С 24 сентября 2020 года Ш. с членами семьи был включен в списки на предоставление служебных жилых помещений, а 3 декабря 2020 года ему на состав семьи предоставлена служебная трёхкомнатная квартира в г. Санкт-Петербурге.

После получения уведомления о включении в вышеуказанные списки Ш. обращался к командованию с рапортом о выплате денежной компенсации за наем (поднаем) жилого помещения, однако получил отказ.

Совокупность приведенных обстоятельств подтверждала обоснованность требований административного истца о получении денежной компенсации за наем (поднаем) жилого помещения за период с 24 сентября по 31 декабря 2020 года, поскольку по делу были установлены все юридически значимые обстоятельства, необходимые для выплаты компенсации.

Согласно п. 2 постановления Правительства РФ от 31 декабря 2004 года № 909, изданного в соответствии с Федеральным законом «О статусе военнослужащих», и п. 2 утвержденного данным постановлением Положения о выплате денежной компенсации за наем (поднаем) жилых помещений военнослужащим - гражданам Российской Федерации, проходящим военную службу по контракту, и членам их семей указанная денежная компенсация выплачивается в размере фактических расходов, предусмотренных письменным договором найма (поднайма) жилья, но не более установленных размеров, со дня заключения такого договора, но не ранее дня включения военнослужащих федеральным органом исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба, в списки на предоставление служебных жилых помещений. Выплата денежной компенсации прекращается с 1-го числа месяца, следующего за месяцем, в котором военнослужащий утратил основания для ее получения.

Пунктами 2 и 4 Инструкции об организации в Вооруженных Силах Российской Федерации выплаты денежной компенсации за наем (поднаем) жилых помещений, утвержденной приказом Министра обороны РФ от 27 мая 2016 года № 303, определено, что выплата денежной компенсации производится по рапорту военнослужащего и на основании приказа командира воинской части (начальника организации) через финансово-экономические органы.

Следовательно, решение суда основано на правильном применении норм материального права и соответствует обстоятельствам дела, тогда как дополнительное решение нормам материального права противоречило, поскольку не учитывало правило, предусмотренное абзацем третьим п. 2 Положения о том, что выплата денежной компенсации прекращается с 1-го числа месяца, следующего за месяцем, в котором военнослужащий утратил основания для ее получения, а не со дня предоставления служебного жилого помещения и исключения в связи с этим из соответствующих списков, как ошибочно указано в судебном акте.

На основании изложенного окружной военный суд дополнительное решение отменил и принял по делу в этой части новое решение об удовлетворении заявленных требований за период с 3 по 31 декабря 2020 года.

4. Длительное невыполнение военным ведомством обязанности по внеочередному обеспечению жилыми помещениями маневренного фонда или в общежитиях военнослужащих, прибывших к новому месту службы в связи с обучением в военных образовательных организациях высшего образования (переменного состава), может являться основанием для включения таких военнослужащих в списки на предоставление служебных жилых помещений.

З. оспорил решение филиала «Западный» ФГАУ «Росжилкомплекс» об отказе во включении его в список на предоставление служебных жилых помещений. Решением гарнизонного военного суда заявленные требования удовлетворены, на филиал «Западный» ФГАУ «Росжилкомплекс» возложена обязанность включить З. в указанный список с даты подачи им заявления о постановке на жилищный учет.

Окружной военный суд указанное решение оставил без изменения по следующим основаниям.

В силу абзаца второго п. 1 и п. 3 ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» военнослужащим-гражданам, проходящим военную службу по контракту, и совместно проживающим с ними членами их семей предоставляются не позднее трехмесячного срока со дня прибытия на новое место военной службы служебные жилые помещения по нормам и в порядке, которые предусмотрены федеральными законами и иными правовыми актами Российской Федерации. Указанным военнослужащим и членам их семей до получения жилых помещений предоставляются служебные жилые помещения, пригодные для временного проживания, жилые помещения маневренного фонда или общежития.

8 марта 2013 года Министром обороны Российской Федерации Департаменту жилищного обеспечения, Главному управлению кадров и высшим военно-учебным заведениям даны указания № 205/2/114 по внеочередному обеспечению военнослужащих переменного состава военных образовательных организаций высшего образования специализированными жилыми помещениями на период их обучения. Требования о неприменении общих норм федерального законодательства об обеспечении военнослужащих жильем эти указания не содержат и ввиду меньшей юридической силы содержать не могут.

Во исполнение данных указаний Департаментом жилищного обеспечения Министерства обороны Российской Федерации 19 октября 2016 года, 5 октября 2017 года и 16 августа 2018 года начальникам региональных управлений жилищного обеспечения направлены разъяснения № 194/12/26863, 194/12/24531 и 194/12/20508. Согласно этим разъяснениям военнослужащие переменного состава на период обучения подлежат внеочередному обеспечению жилыми помещениями в общежитиях либо жилыми помещениями маневренного фонда, что исключает возможность дальнейшего нахождения их в списках на предоставление служебных жилых помещений. Договоры найма указанных специализированных жилых помещений следует заключать при условии представления документов, предусмотренных п. 2 приложения № 2 к приказу Минобороны России от 30 сентября 2010 года № 1280, в том числе свидетельствующих о сдаче военнослужащими служебных жилых помещений (необеспеченности служебными жилыми помещениями) по прежнему месту военной службы, а также с учетом подтверждения факта совместного проживания членов семьи.

При этом особое внимание региональных жилищных органов обращено на вопросы наличия и технического состояния жилищного фонда вузов, контроля его заселения и своевременного освобождения, а также содержания персонала для обслуживания.

Таким образом, названными ведомственными актами предусмотрено внеочередное обеспечение жилыми помещениями маневренного фонда или в общежитиях военнослужащих, прибывших к новому месту службы в связи с обучением в военных образовательных организациях высшего образования. Такая мера социальной защиты указанной категории военнослужащих, реализуемая Минобороны России, по существу является дополнительной и основанием для ограничения иных прав, в том числе на обеспечение жильем в установленном законом порядке, не является.

Между тем в отношении З., зачисленного с 1 сентября 2019 года в штатную адъюнктуру по очной форме подготовки и назначенного на должность адъюнкта, данная обязанность военным ведомством не исполнена.

В октябре 2019 года З. получено предписание заместителя начальника Военно-морской академии на осмотр жилых помещений по ул. …, и ул. …, в г. Санкт-Петербурге с последующим заселением по плану размещения. Рапортом от 8 ноября 2019 года З. доложил выдавшему предписание должностному лицу о том, что предъявленная к осмотру комната по ул. …, для проживания непригодна, а в осмотре помещений в доме по ул. … ему отказано заведующим общежитием.

В последующем в течение года жилищным органом З. шесть раз предлагались жилые помещения в общежитиях, от заселения которых он отказывался в силу объективных причин. Причины этих отказов нашли отражение в представленных истцом письменных доказательствах, представленных в материалы дела.

Правильно установив и оценив приведенные обстоятельства, гарнизонный суд пришел к обоснованным выводам о том, что в действиях З. отсутствуют признаки злоупотребления правом при отказе от заселения в распределявшиеся жилые помещения в общежитиях, в связи с чем он должен быть обеспечен жильем в общем порядке. Поэтому его требование о включении в список на предоставление служебных жилых помещений является обоснованным.

Учитывая неоднократность распределения З. жилых помещений, не подлежащих заселению, а также длительность срока, в течение которого истец и члены его семьи не обеспечены жильем по месту прохождения военной службы, окружной суд пришел к выводу о том, что возложение на филиал «Западный» ФГАУ «Росжилкомплекс» обязанности включить З. в список на предоставление служебных жилых помещений с момента подачи соответствующего заявления корреспондирует задаче восстановления и защиты прав административного истца, установленной ст. 3 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.

Выводы суда первой инстанции и решение об удовлетворении полностью административного иска согласуются с правовой позицией Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в п. 23 Обзора практики рассмотрения военными судами споров, связанных с реализацией жилищных прав военнослужащих, в 2018 году, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 3 июля 2019 года, согласно которой предоставление служебных жилых помещений является альтернативным способом обеспечения жильем военнослужащих наравне с предоставлением жилых помещений маневренного фонда или в общежитиях.

II. Прохождение военной службы

5. Обязательными условиями предоставления военнослужащему дополнительных суток отдыха за привлечение к мероприятиям, проводимым без ограничения общей продолжительности еженедельного служебного времени, является указание мероприятий в утвержденном Министром обороны РФ перечне и приказ командира части о привлечении военнослужащего к участию в них без ограничения общей продолжительности служебного времени.

М. в 2019 году 19 раз нёс службу в суточном наряде и 79 раз дежурство в дежурных боевых сменах, за что ему выплачивалась предусмотренная подп. 4 п. 49 Порядка обеспечения денежным довольствием военнослужащих Вооруженных Сил РФ и предоставления им и членам их семей отдельных выплат, утвержденного приказом Министра обороны РФ от 6 декабря 2019 года № 727, ежемесячная надбавка за особые условия военной службы.

В феврале 2021 года М. подал командиру части рапорт о предоставлении 85 суток отдыха на основании ст. 11 Федерального закона «О статусе военнослужащих» в связи с исполнением обязанностей военной службы в 2019 году сверх установленной продолжительности еженедельного служебного времени, в чём ему было отказано.

В административном иске М. требования уточнил и просил обязать командира части предоставить ему 175 суток отдыха.

224 гарнизонный военный суд требования удовлетворил частично, обязав командира части предоставить М. 48 дополнительных суток отдыха, а в предоставлении суток отдыха сверх указанного количества отказал.

Окружной военный суд вовсе не усмотрел законных оснований для предоставления административному истцу суток отдыха, исходя из следующего.

В ст. 11 Федерального закона «О статусе военнослужащих» предусмотрены положения, закрепляющие общую продолжительность еженедельного служебного времени и определяющие механизм предоставления военнослужащим дополнительных суток отдыха как в случае привлечения к исполнению обязанностей военной службы сверх установленной продолжительности еженедельного служебного времени, так и при участии их в боевом дежурстве (боевой службе), учениях, походах кораблей и других мероприятиях, проводимых при необходимости без ограничения общей продолжительности еженедельного служебного времени (пункты 1 и 3).

М. относится к категории военнослужащих, исполнение служебных обязанностей которых связано с эксплуатацией аппаратуры во время дежурств в дежурных боевых сменах по установленному в воинской части графику. Иные должностные обязанности на него не возлагались.

В соответствии с подп. «б», «д», «е» п. 1 ст. 37 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» военнослужащий считается исполняющим обязанности военной службы в случаях: исполнения должностных обязанностей; выполнения приказа или распоряжения, отданных командиром (начальником); нахождения на территории воинской части в течение установленного распорядком дня служебного времени или в другое время, если это вызвано служебной необходимостью.

На основании приказов командира части о назначении очередных боевых расчётов для несения боевого дежурства, суточных нарядов и графика задействования М. в 2019 году в нарядах и боевых дежурствах суд установил, что истец 19 раз нёс службу в суточном наряде и 79 раз заступал на дежурство в составе дежурных боевых смен. Доказательств иного нахождения его на территории части ежедневно в течение установленного распорядком дня служебного времени не имелось, в связи с чем за весь 2019 год он исполнял обязанности военной службы в составе суточного наряда и дежурных боевых смен 98 суток.

С учётом отпуска 45 суток и двух суток на дорогу к месту его проведения у М. в 2019 году было 200 свободных от исполнения обязанностей военной службы дней, но эти обстоятельства положенных М. дополнительных дней отдыха судом не учитывались.

Кроме того, командование производило расчёт положенных М. дополнительных дней отдыха за дежурство в составе дежурных боевых смен по правилам, предусмотренным п. 3 ст. 11 Федерального закона «О статусе военнослужащих», как за участие в мероприятиях, проводимых без ограничения общей продолжительности еженедельного служебного времени, то есть за каждые трое суток привлечения к названным мероприятиям - двое суток отдыха.

Однако для отнесения дежурств в составе боевой смены к названным мероприятиям оснований не имелось.

Как следует из п. 2 приказа Министра обороны РФ от 10 ноября 1998 года № 492 «Об утверждении перечня мероприятий, которые проводятся при необходимости без ограничения общей продолжительности еженедельного служебного времени военнослужащих», привлечение военнослужащих к таким мероприятиям должно осуществляться только на основании приказов соответствующих должностных лиц с обязательным указанием в них необходимости проведения мероприятий без ограничения общей продолжительности еженедельного служебного времени. При этом п. 9 Перечня, предусматривавший среди указанных мероприятий несение службы оперативными дежурными на командных пунктах, пунктах управления и в составе оперативных групп, приказом Министра обороны РФ от 14 февраля 2010 года № 80 исключен.

Таким образом, обязательным условием предоставления военнослужащему дополнительных суток отдыха за привлечение к этим мероприятиям являлся приказ должностного лица о необходимости привлечения военнослужащего к участию в них без ограничения общей продолжительности служебного времени и периода их проведения, но приказы командира части за 2019 год о назначении очередных боевых расчётов для несения боевого дежурства таких сведений не содержат.

Ответчиком в суд был представлен отчет по учёту рабочего времени за 2019 год, согласно которому М. за 79 дежурств в боевых сменах было положено 53 дополнительных суток отдыха. Всего же истцом использовано 76 суток отдыха, в том числе предоставленных за несение службы в 19 суточных нарядах.

Из содержания отчёта также следовало, что учитывались не только предоставленные М. дни отдыха, присоединённые к отпуску, но и дни, в которые он отдыхал до заступления в суточный наряд и на дежурство в составе дежурных боевых смен, а также после их окончания. При этом количество указанных в отчёте использованных истцом в 2019 году суток отдыха значительно меньше количества дней, в течение которых он к исполнению обязанностей военной службы фактически не привлекался.

Не нарушено право на отдых М. и применительно к рекомендациям директора Департамента социальных гарантий МО РФ от 25 февраля 2019 года (исх. № 182/2/1381), согласно которым при учёте времени для исчисления дополнительных суток отдыха целесообразно учитывать период, аналогичный периоду, учитываемому при предоставлении основного отпуска: календарный год. При этом дополнительные сутки отдыха предоставляются только за боевое дежурство (боевую службу), которое превышает годовую (месячную) норму служебного времени с учётом продолжительности положенного военнослужащему отпуска.

Исходя из указанных рекомендаций, с учётом 45 суток положенного М. отпуска, истец нес службу в дежурных боевых сменах и суточном наряде сверх годовой нормы служебного времени 23 раза.

Применительно к положениям Порядка учета служебного времени и предоставления дополнительных суток отдыха (приложение № 2 к Положению о порядке прохождения военной службы) и рекомендациям директора Департамента социальных гарантий МО РФ М. имел право на дополнительные сутки отдыха за исполнение обязанностей военной службы в 2019 году сверх годовой нормы служебного времени в меньшем размере, чем ему было предоставлено даже на основании имеющихся в материалах дела приказов командира войсковой части.

Поскольку суд первой инстанции неправильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела, и нарушил нормы материального права, окружной военный суд решение отменил и принял новое решение об отказе в удовлетворении административного искового заявления полностью.

6. Ошибочный вывод о прекращении обязательств военнослужащего по возмещению расходов на его военную подготовку после заключения нового контракта, обусловленного продолжением обучения в ординатуре, повлек необоснованный отказ в удовлетворении иска о взыскании таких расходов.

Военно-медицинская академия имени С.М. Кирова (далее – ВМА) обратилась в военный суд с иском о взыскании с С. средств федерального бюджета, затраченных на его военную и специальную подготовку, в размере 231 058 рублей 33 копеек.

Решением Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда в удовлетворении иска было отказано. По выводу суда, истцом не были соблюдены условия для взыскания денежных средств, поскольку обучение в ВМА по специальности ответчик завершил, а в контракте о прохождении военной службы, заключенном при поступлении в ординатуру ВМА, возврат средств, затраченных на его подготовку во время действия предыдущего контракта, заключенного в период обучения в качестве курсанта, не предусмотрен.

Окружной военный суд выявил неверное применение судом первой инстанции норм материального права, повлекшее принятие ошибочного решения.

Согласно материалам дела С. в 2013 году был зачислен на первый курс ВМА с назначением на должность курсанта. 1 октября 2014 года с ним был заключен контракт о прохождении военной службы на время обучения в академии и 5 лет военной службы после её окончания, в котором он добровольно обязался возместить в случаях, предусмотренных Федеральным законом «О воинской обязанности и военной службе», средства федерального бюджета, затраченные на его военную или специальную подготовку.

После окончания ВМА по военной специальности, С. был зачислен на первый курс очного обучения ординатуры ВМА и 1 сентября 2019 года заключил новый контракт о прохождении военной службы на период освоения образовательной программы и 5 лет военной службы после получения образования.

4 февраля 2021 года он был отчислен из ВМА по нежеланию учиться и досрочно уволен с военной службы в связи с отчислением из военной образовательной организации.

Отказывая в удовлетворении иска, суд исходил из того, что в контракте от 1 сентября 2019 года отсутствует указание на обязанность ответчика возместить денежные средства, затраченные на его военную и специальную подготовку, а предыдущий контракт, содержавший такое условие, прекратил свое действие, в том числе по обязательству возместить денежные средства, затраченные на военную и специальную подготовку в период обучения на должности курсанта.

Однако, согласно п. 7 ст. 35 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» граждане, отчисленные из военных образовательных учреждений профессионального образования или учебных военных центров при федеральных государственных образовательных учреждениях высшего профессионального образования за недисциплинированность, неуспеваемость или нежелание учиться либо отказавшиеся заключить контракты о прохождении военной службы, а также граждане, окончившие указанные образовательные учреждения и уволенные с военной службы ранее срока, установленного контрактом о прохождении военной службы, по основаниям, предусмотренным подп. «д», «е», «е.1» и «з» п. 1, подп. «в» и «д» п. 2 ст. 51 настоящего Федерального закона, возмещают средства федерального бюджета, затраченные на их военную или специальную подготовку.

Указанная норма не предполагает возмездность получения образования в военных образовательных учреждениях профессионального образования. Предусмотренная же обязанность граждан, отчисленных из названных образовательных учреждений по основаниям, связанным с их виновным поведением, возместить средства федерального бюджета, затраченные на их военную (или специальную) подготовку, предполагает лишь возмещение государству фактически понесенных им расходов на подготовку военных специалистов для государственных нужд в том случае, когда они по своей вине не завершили обучение.

После окончания обучения в ВМА в качестве курсанта С. приказом Министра обороны РФ был зачислен в ординатуру ВМА для обучения по военным образовательным программам высшего образования и назначен на должность слушателя. По окончании обучения в качестве курсанта из списков личного состава ВМА он не исключался, на иную должность, не связанную с обучением, не назначался, к военной службе в части выполнения служебных обязанностей по предназначению (в качестве военного врача) не приступал. На день увольнения он продолжал являться обучающимся в том же военном учебном заведении.

В соответствии с п. 5 ч. 7 ст. 60 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» одним из уровней высшего профессионального образования является подготовка кадров высшей квалификации, осуществляемая по результатам освоения программ ординатуры. Согласно Положению об ординатуре ВМА ординатура является одной из ступеней получения высшего образования.

Таким образом, обучение С. в ВМА в качестве курсанта, а затем и слушателя в ординатуре ВМА являлось единым процессом освоения программы получения высшего образования, что подтверждается и приказом Министра обороны РФ об увольнении С. с военной службы как отчисленного из военной образовательной организации высшего образования по нежеланию учиться.

Поскольку в силу прямого указания подп. «б» п. 1 ст. 9 Положения о порядке прохождения военной службы командование было обязано в 2019 году заключить с С. новый контракт о прохождении военной службы, и этот контракт был заключен до истечения срока действия первого контракта, а уволен с военной службы С. в период обучения в ВМА до истечения срока действия обоих контрактов, это не повлекло за собой освобождения ответчика от обязанностей военнослужащего, закрепленных в законе и указанных в первом контракте о прохождении военной службы.

К тому же, контракт, заключенный в 2014 году, не содержит каких-либо исключений, связанных с продолжением обучения в ВМА после завершения обучения в академии в качестве курсанта, т.е. после окончания первого этапа обучения по специальности. Объем обязательств С. по возмещению расходов на его военную подготовку после заключения нового контракта остался неизменным, а отсутствие в новом контракте указания на размер денежных средств, подлежащих возмещению, не освобождал его от данной обязанности, учитывая, что этот размер был ему известен. Необходимость указания такой суммы в контракте определена только в случае его заключения в период соответствующего обучения.

Поскольку в иске ставился вопрос о взыскании средств за обучение по специальности без учета времени обучения в ординатуре, то заключение с С. нового контракта не являлось препятствием для реализации требований ст. 35 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» в части возмещения средств, затраченных на его военную и специальную подготовку.

Согласно правовой позиции Верховного Суда РФ заключение с военнослужащим нового контракта само по себе не является основанием для аннулирования всех правовых последствий, связанных с принятыми им на себя обязательствами во время прохождения военной службы в период действия предыдущего контракта (№202-КГ16-2 от 2 июня 2016 года).

При указанных обстоятельствах, так как средства, затраченные на военную и специальную подготовку, подлежали взысканию с С., окружной военный суд решение суда первой инстанции отменил и принял новое решение об удовлетворении требований ВМА.

7. Понесенные военнослужащим расходы в связи с заключением им со страховой организацией договора добровольного личного страхования возмещению в качестве командировочных расходов не подлежат.

Д. оспорил отказ УФО возместить командировочные расходы и просил взыскать с финансового органа в счет этого денежные средства в размере 3969 рублей.

Решением Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда административный иск был удовлетворен частично с возложением на УФО обязанности возместить Д. расходы по оплате стоимости сервисного сбора при заказе авиабилета в размере 400 рублей, багажного сбора на самолет - 2599 рублей, страхового сбора на самолет - 249 рублей, стоимости багажного места в автобусе – 72 рублей. В возмещении расходов по оплате выбора места в салоне самолета в размере 649 рублей суд отказал.

Окружной военный суд отменил решение суда первой инстанции в части возмещения расходов по оплате страховой премии в размере 249 рублей по следующим основаниям.

Пунктом 1 постановления Правительства РФ от 20 апреля 2000 года № 354 «О порядке возмещения расходов, связанных с перевозкой военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, и членов их семей, а также их личного имущества» установлено, что Министерство обороны РФ возмещает военнослужащим расходы, связанные с проездом железнодорожным, воздушным, водным и автомобильным (за исключением такси) транспортом к месту служебной командировки и обратно к месту прохождения военной службы, а также на проезд из одного населенного пункта в другой в случае, если военнослужащий направлен в несколько пунктов командировки, расположенных в разных населенных пунктах.

Аналогичная норма об оплате услуг по оформлению проездных документов содержится в п. 3 Положения о порядке и размерах выплат на командировочные расходы, связанные со служебными командировками на территории Российской Федерации, военнослужащим, сотрудникам некоторых федеральных органов исполнительной власти, лицам, проходящим службу в войсках национальной гвардии Российской Федерации и имеющим специальные звания полиции, утвержденного постановлением Правительства РФ от 18 апреля 2020 г. № 553.

По смыслу подп. «г» п. 1 данного Положения возмещению подлежат также иные связанные со служебными командировками расходы при условии, что они произведены с разрешения или ведома должностного лица, имеющего право направлять военнослужащих и сотрудников в служебные командировки, и при наличии документов, подтверждающих размер фактических затрат. В связи с этим Министру обороны РФ предоставлено право утверждать с 30 апреля 2020 года перечни иных расходов, связанных со служебными командировками, а также определять виды документов, подтверждающих размер фактических затрат на иные расходы, связанные со служебными командировками.

Командир войсковой части направил Д. в служебную командировку с 14 по 21 марта 2021 года для выполнения служебного задания в разных населенных пунктах, а на основании утвержденного данным воинским должностным лицом авансового отчета УФО возместило Д. расходы, понесенные в командировке, за исключением спорных денежных сумм.

Оценив содержание маршрутной квитанции, кассового чека и квитанции об оплате сервисного сбора, суд пришел к правомерному выводу, что в силу п. 1 постановления Правительства РФ от 20 апреля 2000 года № 354 сервисный сбор в размере 400 рублей подлежит возмещению, поскольку оплачен Д. за оказание ему услуги по оформлению проездных документов на проезд.

Расходы на провоз багажа автобусом в размере 72 рублей и самолетом в размере 2599 рублей не входили в стоимость приобретенных билетов. Однако поскольку командир части посчитал расходы на провоз багажа необходимыми и утвердил авансовый отчет на их оплату, то вывод о возмещении этих расходов соответствует п. 1 Положения, утвержденного постановлением Правительства РФ от 18 апреля 2020 года № 553.

Предписание Министра обороны РФ в приказе от 5 мая 2021 года № 266 возмещать военнослужащим расходы на служебную командировку, связанные с провозом багажа, если условиями перелета не предусмотрен бесплатный его провоз, в пределах одного места багажа весом до 23 кг, подтверждает правомерность указанного вывода.

Что касается расходов на страхование, то согласно пп. 134, 135 Порядка обеспечения денежным довольствием военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации и предоставления им и членам их семей отдельных выплат, утвержденного приказом Министра обороны РФ от 6 декабря 2019 года № 727, подлежат возмещению страховые взносы на обязательное личное страхование пассажиров на транспорте.

В силу ст. 927, 934-937, 954 ГК РФ и статьи 133 Воздушного кодекса РФ перевозчик обязан страховать риск своей гражданской ответственности перед пассажиром воздушного судна за причинение при воздушной перевозке пассажира вреда его жизни или здоровью, а также его багажу и ручной клади в соответствии с федеральным законом.

На основании пп. 6, 7 ст. 3 и ст. 7 Федерального закона «Об обязательном страховании гражданской ответственности перевозчика за причинение вреда жизни, здоровью, имуществу пассажиров и о порядке возмещения такого вреда, причиненного при перевозках пассажиров метрополитеном» договор обязательного страхования заключается между страховой организацией и перевозчиком. Статьей 10 данного Федерального закона обязанность по уплате страховой премии, определенной договором обязательного страхования, возложена на перевозчика.

Однако из содержания электронного билета и кассового чека усматривалось, что Д. при приобретении билета на самолет дополнительно заключил договор добровольного личного страхования, уплатив в страховую организацию страховую премию в размере 249 рублей.

Такая страховая премия страховым сбором на обязательное личное страхование пассажиров на транспорте не является и расходы на её оплату возмещению не подлежали, что повлекло отмену решения в части возмещения расходов на оплату страхового сбора и принятие по делу в этой части нового решения об отказе в удовлетворении заявленного требования.

III. Материальная ответственность военнослужащих, взыскание неосновательного обогащения

8. Убытие в отпуск не освобождает военнослужащего от возложенной на него установленным порядком обязанности по организации хранения и сбережения материальных ценностей, а также по принятию мер к предотвращению их утрат.

В апреле 2020 года в воинской части в ходе инвентаризации была выявлена недостача имущества службы снабжения на сумму 167 430 рублей 57 копеек. Согласно административному расследованию виновным в утрате имущества признан старшина команды снабжения С., которому имущество было передано под отчет для хранения и выдачи, что послужило основанием для обращения командира части в суд с иском о привлечении его к полной материальной ответственности.

В судебном заседании ответчик исковые требования не признал, утверждая, что имущество было утрачено в период его нахождения в отпуске, когда обязанности старшины команды снабжения исполнял другой военнослужащий.

Решением 224 гарнизонного военного суда в удовлетворении иска было отказано ввиду отсутствия вины С. в причинении ущерба, поскольку на время его отпуска его обязанности исполнял другой военнослужащий, и именно в этот период вверенное С. имущество было перемещено из места хранения.

Окружной военный суд признал выводы суда первой инстанции основанными на неверном применении норм материального права.

Согласно п. 1 ст. 3 и ст. 7 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» одним из условий привлечения военнослужащих к материальной ответственности является причиненный по их вине реальный ущерб. В силу ст. 5 Федерального закона военнослужащие несут материальную ответственность в полном размере ущерба в случае, когда ущерб причинен военнослужащим, которому имущество было передано под отчет для хранения, выдачи и других целей.

В соответствии с пп. 59, 242, 268 и 269 Руководства по войсковому (корабельному) хозяйству в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденного приказом Министра обороны РФ от 3 июня 2014 года № 333, к мерам по предупреждению ущерба относится выполнение требований обеспечения сохранности материальных ценностей, организация их хранения, а на должностных лиц соединения (воинской части) осуществляющих хозяйственную деятельность, к которым в силу занимаемой должности относится и С., возложены обязанности по организации хранения и сбережения материальных ценностей, а также по принятию мер к предотвращению их утрат.

Назначение командованием военнослужащего, который обязан был исполнять должностные обязанности С. в период его отпуска, не освобождало ответчика от исполнения им своих должностных обязанностей по организации хранения, сбережения и учета вверенного ему имущества, в том числе путем передачи его другому военнослужащему по акту.

Требование о проведении инвентаризаций материальных средств при приёме дел и должности материально ответственными лицами при убытии в отпуск содержится в Директиве Министра обороны РФ от 25 июля 1998 года № Д-22 «Об улучшении контроля за выполнением должностными лицами воинских частей и учреждений Министерства обороны Российской Федерации своих обязанностей по обеспечению сохранности материальных ценностей».

Будучи материально ответственным лицом в силу занимаемой должности, С. обязан был знать о необходимости при убытии в отпуск передать вверенное ему имущество другому военнослужащему, однако действий, направленных на это, не предпринял. Поэтому вывод суда о непричастности ответчика к причинению ущерба, в том числе по причине его отсутствия в воинской части, является несостоятельным.

Наличие реального ущерба и его размер установлен в судебном заседании и соответствует исковым требованиям, а доказательств причастности каких-либо лиц к хищению этого имущества не имеется.

При таких данных привлечение С. к полной материальной ответственности согласуется с позицией Судебной коллегии по делам военнослужащих в определениях от 20 марта 2018 года №212-КГ18-3 и №212-КГ18-4.

С учетом того, что при предоставлении С. отпуска командованием не был решён вопрос о надлежащей передаче вверенного имущества другому военнослужащему, назначенному вместо него исполнять обязанности старшины команды снабжения, а также нахождения на иждивении ответчика малолетнего ребёнка, в соответствии со ст. 11 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» окружной военный суд, удовлетворяя иск, снизил размер подлежащих взысканию в счёт погашения ущерба денежных средств до 100 000 рублей.

9. Необоснованное применение п. 3 ст. 3 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» о запрете привлечения военнослужащего к материальной ответственности за ущерб, причиненный этим военнослужащим вследствие исполнения обязательного для него приказа (распоряжения) командира (начальника), повлекло отмену судебного решения.

Командир воинской части просил привлечь начальника склада РАВ К. к полной материальной ответственности в размере 688 609 рублей 80 копеек за ущерб, причиненный недостачей на складе имущества службы РАВ.

Решением Выборгского гарнизонного военного суда в удовлетворении иска отказано. Основываясь на п. 3 ст. 3 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих», суд пришел к выводу, что необходимые условия для привлечения к материальной ответственности отсутствуют.

Окружной военный суд признал, что необоснованное применение данной нормы Федерального закона повлекло принятие ошибочного решения.

Из материалов дела следовало, что в 2019 году на складе К. была выявлена недостача оптических приборов на сумму 688 609 рублей 80 копеек, что ответчиком не оспаривалось.

С учетом объяснений К., что все недостающее имущество в 2014 году на основании устного распоряжения начальника службы РАВ части без документального оформления было отправлено в другую воинскую часть, суд первой инстанции пришел к выводу, что истец не доказал факт причинения ответчиком реального ущерба и его вину.

По правилам ст. 56 ГПК РФ обязанность доказывания наличия реального ущерба и вины военнослужащего в его причинении возлагалась на командование, а обстоятельства, исключающие привлечение к материальной ответственности, подлежали доказыванию военнослужащим (ответчиком).

Применительно к данному делу истец доказал, что у ответчика имеется недостача имущества. К., в свою очередь, не смогла предоставить оправдательных документов, подтверждающих обоснованность отсутствия у нее на складе имущества на указанную в иске сумму.

Не смогла она пояснить и то, в какую именно часть отправлено недостающее имущество, а также дать объяснения, почему с 2014 по 2019 годы она не оформила соответствующие документы.

Начальник службы РАВ в суде первой инстанции не допрашивался, а будучи допрошенным судом апелляционной инстанции, пояснил, что в 2014 году действительно отдавал К. устное распоряжение об отправке с ее склада железнодорожным транспортом пришедшего в негодность имущества в другую воинскую часть, дислоцированную в другом регионе страны. Данное распоряжение предусматривало оформление К. необходимых документов на отгрузку, но отправлялось ли имущество, указанное в исковом заявлении, он не знает. После проведенной контрольной группой Министерства обороны РФ в 2019 году проверки он выезжал в указанную воинскую часть с целью установления местонахождения имущества, но обнаружить какие-либо сведения о нем ему не удалось.

Доказательства, подтверждающие хотя бы с определенной долей достоверности факт выполнения ответчиком приказа начальника службы РАВ об отправке в 2014 году недостающего имущества в другую часть без оформления необходимых для этого документов, в материалах дела также отсутствовали.

При таких данных по делу совокупность установленных обстоятельств не давала оснований для вывода о том, что недостача образовалась в результате исполнения К. обязательного для нее приказа (распоряжения) начальника службы РАВ.

Между тем, приведенные в ч. 3 ст. 3 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» обстоятельства, не допускающие привлечения военнослужащих к материальной ответственности за ущерб, причиненный вследствие исполнения приказа командира (начальника) подлежали обязательному установлению и оценке.

Каких-либо действий К. по документальному оформлению выдачи со склада указанных в иске предметов установлено не было, о фактической недостаче имущества командование части в известность она не ставила, скрывая тем самым недостачу, чему способствовало формальное проведение внутренних проверок на вверенном ей складе.

Поскольку в результате рассмотрения дела было установлено наличие ущерба, вина К. в его причинении, а также причинная связь между ее действиями (бездействием) и причиненным ущербом, то предъявленные к ней исковые требования являлись обоснованными, а освобождение её от материальной ответственности требованиям закона не отвечало.

Применив положения ст. 11 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» и признав, что утрата имущества произошла при очевидном попустительстве и при отсутствии контроля за движением материальных ценностей со стороны должностных лиц части, с учетом степени вины ответчика, ее семейного и материального положения окружной военный суд решение отменил и принял новое решение о частичном удовлетворении иска на сумму 300 000 рублей.

10. Размер причиненного ущерба на основании положений п. 2 ст. 6 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» определяется с учетом степени износа имущества по установленным на день обнаружения ущерба нормам, но не ниже стоимости лома (утиля) этого имущества.

Командир воинской части просил суд взыскать с бывшего военнослужащего Ш. в порядке привлечения к полной материальной ответственности 230 869 рублей 98 копеек.

Решением Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда иск был удовлетворен полностью. Решение суд мотивировал тем, что ответчик являлся материально ответственным лицом, получил имущество РАВ указанной в иске стоимости под отчет, но при исключении из списков личного состава воинской части его не сдал, а потому должен быть привлечен к полной материальной ответственности за причиненный по его вине ущерб.

Окружной военный суд решение изменил, отметив следующее.

Ш. со склада РАВ воинской части по соответствующим накладным 6 декабря 2017 года получил 3 комплекта КБС 6Б52 «Стрелок» 1-й категории.

После увольнения с военной службы и исключения из списков личного состава части со 2 февраля 2020 года Ш. согласно заключению служебного расследования 3 комплекта КБС 6Б52 «Стрелок» не сдал. По выводам расследования размер причиненного материального ущерба составил 230 869 рублей 98 копеек, поскольку первоначальная стоимость 1 такого комплекта, централизованно поставляемого воинским частям, составляла 76 956 рублей 66 копеек.

В связи с тем, что ответчик утратил переданное ему под отчет для пользования и выдачи имущество, то имелись основания для привлечения его к материальной ответственности в полном размере ущерба в соответствии с абзацем 2 ст. 5 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих».

Однако, разрешая вопрос о размере ущерба, подлежащего взысканию, гарнизонный военный суд вопреки положениям действующего законодательства и рекомендациям в Обзоре практики рассмотрения военными судами дел о материальной ответственности военнослужащих и взыскании с них денежных средств, утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ 2 декабря 2020 года (п. 13), степень износа имущества не учитывал.

Согласно абзацу 2 ч. 1 ст. 6 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» цены на вооружение, военную технику, боеприпасы, другое имущество, централизованно поставляемые воинским частям, определяются уполномоченными на то государственными органами.

Бюджетный учет имущества воинских частей осуществляется в соответствии с требованиями приказа Министра финансов РФ от 1 декабря 2010 года № 157н (далее – Приказ), согласно п. 23 приложения № 2 к которому объекты нефинансовых активов принимаются к бухгалтерскому учету по их первоначальной стоимости.

Пунктом 44 приложения № 2 к Приказу определено, что сроком полезного использования объекта основных средств является период, в течение которого предусматривается использование в процессе деятельности учреждения объекта нефинансовых активов в тех целях, ради которых он был приобретен, создан и (или) получен (в запланированных целях).

Из материалов дела следует, что срок полезного использования КБС 6Б52 «Стрелок» составляет 10 лет, годовая норма амортизации - 10%, а месячная – 0,833%.

Пунктом 84 приложения № 2 к Приказу предусмотрено, что показатель амортизации отражает величину стоимости основных средств, нематериальных активов, закрепленных за учреждением на праве оперативного управления, прав пользования активами, а также объектов нефинансовых активов, составляющих государственную (муниципальную) казну, перенесенную за период их использования на уменьшение финансового результата.

Расчет годовой суммы амортизации производится учреждением, осуществляющим учет используемого права пользования активами, объекта нематериальных активов линейным способом, исходя из его балансовой стоимости и нормы амортизации, исчисленной исходя из срока его полезного использования. В течение финансового года начисление амортизации линейным способом осуществляется ежемесячно в размере 1/12 годовой суммы.

При принятии к учету объекта основного средства, нематериального актива по балансовой стоимости с ранее начисленной суммой амортизации, расчет годовой суммы амортизации, производимый линейным способом, осуществляется исходя из остаточной стоимости амортизируемого объекта на дату его принятия к учету (пункт 85 приложения № 2 к Приказу).

Таким образом, вопреки мнению суда первой инстанции размер ущерба, причиненного ответчиком, на день его обнаружения с учетом степени износа утраченного имущества составлял 182 197 рублей 98 копеек.

Кроме того, суд не учел, что у ответчика на иждивении находятся два несовершеннолетних ребенка, а из ежемесячной заработной платы, составляющей в среднем около 70 000 рублей, он обязан погашать задолженность по ипотечному кредиту, полученному в рамках участия в накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих.

С учетом приведенных норм, а также положений ст. 11 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» окружной военный суд уменьшил размер денежных средств, подлежащих взысканию с ответчика, до 100 000 рублей.

11. Решение суда о взыскании неосновательного обогащения отменено в связи с недоказанностью получения ответчиком денежных средств вследствие счетной (арифметической) ошибки.

Решением Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда удовлетворен иск ФКУ «Единый расчетный центр Министерства обороны Российской Федерации» (далее – ЕРЦ) о взыскании с К. неосновательного обогащения в сумме 34 437 рублей 86 копеек, приобретенного в результате излишней выплаты ему за период с июня 2012 года по февраль 2016 года в составе денежного довольствия ежемесячной надбавки за выслугу лет, процентной надбавки за военную службу в районах Крайнего Севера и районного коэффициента.

Принимая решение, суд со ссылкой на п. 3 и 4 ст. 1109 ГК РФ указал, что взыскиваемые денежные суммы получены ответчиком без установленных законом и иными правовыми актами оснований в связи со счетной ошибкой, допущенной при вводе исходных данных в автоматизированную систему обеспечения денежным довольствием военнослужащих, а также во исполнение несуществующего обязательства сверх установленных законодательством размеров.

Окружной военный суд решение отменил по следующим основаниям.

Как установлено по делу, с 1 февраля 2012 по 16 февраля 2015 года К. проходил военную службу в Мурманской области. С 24 апреля 2015 года он переведен к новому месту службы в г. Санкт-Петербург.

В период с июня 2012 по февраль 2016 года ЕРЦ на его банковский счет были перечислены денежные средства в большем, чем установлено законом, размере в качестве ежемесячной надбавки за выслугу лет, а за период с июня 2012 года по апрель 2015 года также в виде процентной надбавки за военную службу в районах Крайнего Севера и районного коэффициента, в состав которых включена эта надбавка. Общий объем излишних денежных выплат составил 181 437 рублей 86 копеек.

Ответчик данные обстоятельства не оспаривал, в связи с чем на основании его рапортов из денежного довольствия по август 2020 года истцом удержано 147 000 рублей, а остальная сумма истребована в исковом заявлении, рассмотренном в настоящем гражданском деле.

Судом первой инстанции правильно установлены обстоятельства, свидетельствующие о возникновении у ответчика обязательств вследствие неосновательного обогащения, предусмотренных главой 60 ГК РФ, поскольку выплаты произведены ему без оснований, установленных ч.ч. 13, 24, 25 ст. 2 Федерального закона «О денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат» и принятых в их развитие подзаконных нормативных правовых актов.

Вместе с тем п. 1 ст. 1102 ГК РФ определено, что лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 настоящего Кодекса.

В соответствии с п. 3 ст. 1109 ГК РФ не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения заработная плата и приравненные к ней платежи, пенсии, пособия, стипендии, возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, алименты и иные денежные суммы, предоставленные гражданину в качестве средства к существованию, при отсутствии недобросовестности с его стороны и счетной ошибки.

Приведенные нормы материального права во взаимосвязи с процессуальными правилами ч. 1 ст. 56, п. 5 ч. 2 ст. 131 ГПК РФ предусматривают обязанность истца указать обстоятельства, свидетельствующие о недобросовестности ответчика либо наличии счетной ошибки, в исковом заявлении и доказать эти обстоятельства при рассмотрении гражданского дела.

При этом в силу ч. 3 ст. 196 ГПК РФ суд принимает решение по заявленным истцом требованиям, выйти за пределы которых может только в предусмотренных законом случаях.

Из искового заявления и письменных объяснений представителя истца следовало, что недобросовестность ответчика и наличие счетной ошибки не являлись основаниями заявленных требований.

Тем не менее, суд первой инстанции поставил на обсуждение сторон наличие обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности ответчика и наличии счетной ошибки, и правомерно возложил обязанность по доказыванию этих обстоятельств на истца и привлеченную в качестве третьего лица на стороне истца воинскую часть, в которой ответчик проходил военную службу.

Однако, несмотря на то, что соответствующие доказательства представлены не были, суд ошибочно удовлетворил исковое заявление. В результате, выводы о том, что начисление и выплата К. взыскиваемых денежных средств произошли из-за ошибки должностных лиц кадровых органов при внесении сведений в СПО «Алушта», ничем не подтверждены. Напротив, истец и третье лицо не сообщили суду сведения, раскрывающую причину переплаты К. денежного довольствия.

Ссылки суда на п. 4 ст. 1109 ГК РФ ошибочны, поскольку он не подлежит применению к рассматриваемым правоотношениям. В соответствии с этой нормой не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.

Такое правовое регулирование направлено на защиту денежных средств и имущества, предоставленных в виде пожертвований, благотворительности и в других случаях, не относящихся к предмету спора.

При изложенных обстоятельствах окружной военный суд решение суда первой инстанции отменил и принял по делу новое решение об отказе в удовлетворении иска.

12. Производство военнослужащему выплат на основании действующего правового акта (приказа) воинского должностного лица, который в рамках военно-служебных отношений носит обязательный характер, свидетельствует об отсутствии неосновательного обогащения.

На основании изданных в 2017 и 2018 годах приказов командира воинской части И. производилась выплата денежной компенсации вместо предоставления дополнительных суток отдыха за участие в мероприятиях, которые проводятся при необходимости без ограничения общей продолжительности еженедельного служебного времени.

В 2021 году актом проверки контролирующего органа было установлено, что указанная компенсация выплачена И. в размере, превышающем положенный, на 95 333 рубля 33 копейки.

Во исполнение предложений контролирующего органа командир воинской части обратился с иском о взыскании с И. в качестве неосновательного обогащения указанной суммы, а решением 224 гарнизонного военного суда иск был полностью удовлетворен.

Руководствуясь п. 3 ст. 1109 ГК РФ, суд применил п. 5 Приложения № 2 к Положению о порядке прохождения военной службы, которым предусмотрено предоставление военнослужащему двух суток отдыха за каждые трое суток привлечения к мероприятиям которые проводятся при необходимости без ограничения общей продолжительности еженедельного служебного времени, а также разъяснения Департамента социальных гарантий МО РФ от 28 февраля 2019 года о порядке производства расчёта дополнительных дней отдыха за участие в этих мероприятиях.

Суд пришёл к выводу, что излишне выплаченные денежные средства не являлись должной составляющей ежемесячного денежного довольствия военнослужащего и выплачены при отсутствии правовых оснований в результате счётной ошибки.

В соответствии с абзацем вторым п. 3 ст. 11 Федерального закона «О статусе военнослужащих» военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, участвующим в мероприятиях, которые проводятся при необходимости без ограничения общей продолжительности еженедельного служебного времени, по их просьбе вместо предоставления дополнительных суток отдыха может выплачиваться денежная компенсация в размере денежного содержания за каждые положенные дополнительные сутки отдыха; порядок и условия выплаты денежной компенсации устанавливаются руководителем федерального органа исполнительной власти или федерального государственного органа, в которых федеральным законом предусмотрена военная служба.

Согласно приказу Министра обороны РФ от 14 февраля 2010 года № 80 «О порядке и условиях выплаты военнослужащим Вооруженных Сил Российской Федерации, проходящим военную службу по контракту, денежной компенсации вместо предоставления дополнительных суток отдыха» выплата денежной компенсации производится за счет и в пределах бюджетных средств, выделенных на денежное довольствие военнослужащих.

Для обеспечения военнослужащих денежным довольствием создается фонд денежного довольствия военнослужащих, который в соответствии со ст. 4 Федерального закона «О денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат» формируется с учетом средств для выплат, непосредственно предусмотренных ст. 2 этого Федерального закона, а также иных установленных данным Федеральным законом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации выплат.

Оснований полагать, что денежные средства выплачены И. не за счёт фонда денежного довольствия военнослужащих, не имеется, так как основанием для признания исковых требований обоснованными послужил вывод суда о неправильном расчёте командованием количества положенных ответчику дополнительных дней отдыха.

Вместе с тем доказательств ошибочности таких расчётов материалы дела не содержат, а выплата компенсации произведена ответчику на основании изданных истцом приказов, которые не отменены.

Согласно ст. 39 Устава внутренней службы ВС РФ приказ - распоряжение командира (начальника), обращенное к подчиненным и требующее обязательного выполнения определенных действий, соблюдения тех или иных правил или устанавливающее какой-либо порядок, положение. Отменить приказ в силу ст. 44 того же Устава имеет право только командир (начальник), его отдавший, либо вышестоящий прямой начальник.

Следовательно, выплаты произведены на основании правового акта (приказа) воинского должностного лица, который в рамках военно-служебных отношений носит обязательный характер, что свидетельствует об отсутствии неосновательного обогащения.

Эти обстоятельства оставлены судом без внимания, что повлекло неверный вывод об обоснованности исковых требований, противоречащий рекомендациям в Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ № 2 (2021), утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ 30 июня 2021 года (пример № 53).

Поскольку гарнизонный военный суд пришёл к выводам, которые не соответствуют обстоятельствам дела и неправильно применил нормы материального права, окружной военный суд решение отменил и принял новое решение об отказе в удовлетворении искового заявления.

IV. Вопросы процессуального законодательства

13. Частичное удовлетворение исковых требований вследствие предусмотренных ст. 11 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» оснований для уменьшения размера денежных средств, подлежащих взысканию, не влечет пропорционального взыскания судебных расходов.

Командир воинской части обратился с иском о привлечении В. к полной материальной ответственности и взыскании с него в счет возмещения материального ущерба 1 381 432 рублей 37 копеек.

Санкт-Петербургский гарнизонный военный суд в решении исковые требования признал обоснованными. Вместе с тем, установив наличие предусмотренных ст. 11 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» оснований для уменьшения размера денежных средств, подлежащих взысканию, суд иск удовлетворил частично, взыскав с В. в доход федерального бюджета 150 000 рублей. В апелляционном порядке решение не обжаловалось, вступило в законную силу.

В дальнейшем было частично удовлетворено и заявление В. о возмещении понесенных по настоящему делу судебных расходов. Определением суда с воинской части через лицевой счет ФКУ «Объединенное стратегическое командование Северного флота» – «1 финансово-экономическая служба» взыскано 8 305 рублей, из которых 7 000 рублей в счет оплаты услуг представителя и 1 305 рублей в счет возмещения почтовых расходов.

В обоснование определения судом положен вывод о том, что применение ст. 11 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» и уменьшение размера денежных средств, подлежащих взысканию с ответчика, не препятствует возмещению последнему понесенных судебных расходов по правилам ст. 98 ГПК РФ.

Этот вывод является ошибочным.

В соответствии с ч. 1 ст. 98 ГПК РФ в случае частичного удовлетворения иска понесенные по делу судебные расходы присуждаются истцу пропорционально размеру удовлетворенных судом исковых требований, а ответчику пропорционально той части исковых требований, в которой истцу отказано.

В п. 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 января 2016 года № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела» приведен перечень исков и требований, при разрешении которых пропорциональный порядок распределения судебных расходов применению не подлежит. В указанный перечень иски о привлечении военнослужащих к материальной ответственности не входят.

Между тем данное обстоятельство, по мнению окружного военного суда, само по себе основанием для пропорционального возмещения В. понесенных им по настоящему делу судебных расходов не являлось.

Согласно правовым позициям Конституционного Суда РФ в ряде постановлений, в том числе от 11 июля 2017 года № 20-П и от 28 октября 2021 года № 46-П, критерием присуждения судебных расходов является вывод суда о правомерности или неправомерности заявленного истцом требования и, соответственно, решение о том, подлежит ли иск удовлетворению.

Снижение судом размера взыскиваемой суммы при признании заявленного требования обоснованным допустимо лишь при наличии предусмотренных законом обстоятельств и корреспондирующих им правомочий суда. Решение о таком снижении не может приравниваться к частичному удовлетворению исковых требований, поскольку обусловлено не избыточностью исковых требований либо отсутствием доказательств их обоснованности, а необходимостью с учетом обстоятельств конкретного дела и личности ответчика применения судом указанного особого правомочия.

Таким образом, применение пропорционального порядка распределения судебных расходов не может быть обосновано одним лишь фактом частичного удовлетворения исковых требований, поскольку требует от суда анализа фактических и юридических обстоятельств, послуживших основанием для принятия такого решения.

Статьей 11 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» установлено право суда на снижение размера денежных средств, подлежащих взысканию с военнослужащего для возмещения причиненного им ущерба, при наличии обстоятельств, связанных с его служебным, семейным и материальным положением, состоянием здоровья и степенью вины. Оценка этих обстоятельств является исключительной прерогативой суда и с обоснованностью размера заявленных исковых требований не связана.

Поэтому решение о снижении размера взыскиваемых денежных средств в результате применения названной правовой нормы нельзя отождествлять с частичным удовлетворением исковых требований вследствие отсутствия (недоказанности) оснований для их признания судом полностью обоснованными.

Применение правила о пропорции в такой ситуации поощряло бы нарушителя и, несмотря на его противоправное поведение, безосновательно возлагало бы на истца часть судебных расходов, понесенных другой стороной.

Из принятого по существу спора решения видно, что суд установил наличие фактических и правовых оснований для привлечения В. к полной материальной ответственности на заявленную в иске сумму в размере 1 381 432 рублей 37 копеек. Однако с учетом степени вины ответчика, его материального положения и наличия на иждивении малолетнего ребенка суд пришел к выводу о необходимости снижения размера подлежащих взысканию с него денежных средств до 150 000 рублей, применив ст. 11 Федерального закона «О материальной ответственности».

Поскольку причиной частичного удовлетворения исковых требований не являлась их необоснованность, вывод суда первой инстанции о наличии у В. права на пропорциональное возмещение судебных расходов требованиям закона не отвечал, в связи с чем окружной военный суд определение отменил и разрешил вопрос по существу, отказав в удовлетворении заявления ответчика о возмещении судебных расходов.

14. Несоответствие определенного судом размера судебных расходов на оплату услуг представителя требованиям обоснованности и разумности повлекло отмену судебного акта.

Решением Вологодского гарнизонного военного суда удовлетворено требование Б. о признании незаконным приказа в части его исключения из списков личного состава воинской части.

В последующем поданное Б. заявление о возмещении понесенных судебных расходов гарнизонным военным судом удовлетворено полностью, присуждено взыскать в его пользу 21300 рублей, из которых 20000 рублей в счет оплаты услуг представителя и 1300 рублей в счет оплаты нотариального удостоверения выданной представителю доверенности.

Окружной военный суд определение отменил как принятое с нарушением норм процессуального права по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 111 и 112 КАС РФ стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы, в том числе по ее письменному ходатайству и расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.

Вместе с тем присужденная к взысканию сумма на оплату услуг представителя в размере 20 000 рублей не отвечала требованиям обоснованности и разумности, являлась завышенной, не соответствовала сложности дела и объему фактически выполненной работы по его ведению.

Работа представителя административного истца свелась к составлению и направлению в суд административного искового заявления, устранению допущенных при его подаче недостатков, заявлению двух ходатайств об участии в судебных заседаниях путем использования системы видеоконференц-связи и частичному участию в одном из них.

Оценивая условия заключенного Б. договора, конкретизирующего действия исполнителя при оказании им юридических услуг, окружной военный суд учел, что по заданию заказчика исполнитель принял на себя обязанность разработать заявление в суд, а также приложение к нему. Однако согласно материалам дела приложением к поступившему в суд иску явились документы, представленные самим Б.

Кроме того, действия исполнителя, перечисленные задании к договору, дублировали друг друга либо являлись составными частями единой деятельности по правовому анализу рассматриваемого дела с целью определения судебной перспективы его разрешения. Вопреки указанному заданию представление и защита интересов Б. в суде апелляционной инстанции исполнителем по договору не осуществлялась, поскольку состоявшееся по делу решение гарнизонного военного суда административным ответчиком не обжаловалось.

Перечисленные обстоятельства гарнизонным военным судом оставлены без внимания. Сославшись в определении на нормы процессуального права и положения пп. 11 и 13 указанного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, суд изложенные в них требования об установлении разумного размера понесенных судебных расходов и о его снижении при наличии обоснованного заявления об этом противоположной стороны не выполнил.

Поскольку в договоре стоимость оказываемых услуг за каждое совершаемое исполнителем действие и механизм ее формирования не определены, окружной военный суд самостоятельно произвел их оценку с учетом того, что разумными следует считать такие расходы на оплату услуг представителя, которые при сравнимых обстоятельствах обычно взимаются за аналогичные услуги.

При определении разумности расходов окружной военный суд учитывал характер и сложность дела, фактический объем, время оказания представителем услуг, а также рекомендации относительно порядка определения размера вознаграждения при заключении соглашений об оказании юридической помощи адвокатами, утвержденные решениями Советов адвокатских палат Вологодской и Калининградской областей по месту рассмотрения дела судом и нахождения представителя ответчика. В основу расчета судом положены предельные размеры вознаграждения адвоката, участвующего в гражданском и административном судопроизводстве по назначению, установленные п. 23(1) Положения, утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации от 1 декабря 2012 года № 1240.

С учетом изложенного в пользу Б. присуждены 5000 рублей в счет оплаты понесенных им расходов на оплату услуг представителя, а всего с учетом расходов по нотариальному удостоверению доверенности – 6 300 рублей.

Судебная коллегия по административным делам

1-го Западного окружного военного суда